Сенька Хвощев недовольно щурился. От эти физиономических ужимок, казалось, что конопушки на его роже становились еще больше, сочнее и сливаются в одно рыжее пятно.
А, что я!? Да, это правда! Я пока еще не вырос, но когда я выросту, я знаешь каким буду Я буду, как Петр Алейников из фильма «Большая жизнь», или как Ваня Козловский Я буду петь, а Ленка будет мне на пианине аккомпанировать
Петр Алейников Иван Козловский?! Ой, держите меня семеро пятеро не удержат! Эй, мужики, вы видели нового Петра Алейникова? Вот посмотрите это Семен Хвощев, собственной персоной! Сидел бы уже артист аферист, говорил Синицын и шутя, натягивал козырек кепки Семену на глаза. Пока тот старался вылезти он отвешивал ему сочный подзатыльник, и дворовая компания заливалась смехом.
Санек, хорош Мне же больно, кричал тот. Не твори беспредел сотрясение мозга мне сотворишь. Чем я мысли думать буду?
Ребята смеялись над Сенькой и на мгновение забывали о красавице Луневой, которая проносилась мимо них, и шла дальше, не обращая на парней никакого внимания.
Ты Хвощ, придурок! Мозг нужно иметь, от рождения, чтобы его можно было сотрясти, говорил Синица.
Нет, парни, серьезно Гляньте на Ленку она ведь не просто краля, Ленка, как настоящая англицкая Леди! Она просто как королевишна, говорил Хвощ, отходя от подзатыльника.
Синица вновь отпускал Семену «леща» и парни снова смеялись.
Все что происходило там во дворе, было Луневой, уже не интересно. Отрывки слов доносились до ее слуха, вызывая в душе легкий, веселый трепет, который обычно появляется при виде какой-то комической ситуации. Она не обращала никакого внимания на смех.
Ленка вышла из девичьего возраста и все, что было вчера не входило в сектор ее интересов. Она стала взрослой барышней. Теперь даже зрелые мужчины при виде такой красоты цокали языком, и не могли отвести глаз от этой необыкновенной красоты.
ГЛАВА ВТОРАЯ
ФЕРЗЬ И КРАСНЫЙ
Сашка Фирсанов был одним из обитателей Офицерской слободы, который еще с ранних лет мнил себя местным лидером, и славился тем, что был шкодлив и вороват. Среднего склада паренек с наглой и хамоватой физиономией и бандитскими наклонностями, был грозой местных обывателей. Одевался он не броско без намека на шик. Хромовые сапоги с приспущенными голенищами, в которых он прятал финку, сделанную собственноручно из старого напильника, да форма ремесленного училища, брюки которой он заправлял в сапоги, начищенные до зеркального блеска. Вот и все наряды, которыми на тот момент располагал Фирсан.
Сашка был почти ровесником Краснова, их разделяло всего каких-то два три месяца. Еще в детстве они были дружны, но постепенно с взрослением их интересы разошлись и каждый по жизни пошел своим путем. Сашка выбрал путь своего папаши, который в довоенном Смоленске слыл авторитетным жуликом по кличке «Гнусавый».
В воспитании сына он участия никакого не принимал. О том, что у него есть отец, Сашка узнал лишь в семь лет, когда его отец освободился из лагеря, и впервые появился в доме матери. С того самого времени Сашка полюбил его и всячески подрожал ему.
А в тридцать шестом году, отца убили где-то на Запольной. Убили свои же блатные, с которыми он «чалился» в одном лесном лагере в челябинской области, когда отбывал срок. Его труп случайно нашли, месяц спустя, в овраге Рачевки, и тогда Сашка, поклялся найти, и отомстить тому, кто лишил его отца жизни.
После его смерти Фирсана, словно подменили. Он как-то сразу порвал дружбу со всеми дворовыми пацанами, и очень быстро влился в криминальную струю. Почуяв дух свободы, парень настолько распоясался, что изменить его жуликоватое мировоззрение стало практически невозможно. А после седьмого класса, он пошел учиться в школу фабричнозаводского ученичества, закончить, которое он не успел. Скорешившись, с местными жуликами и ворами, он забросил учебу, и освоил промысел на улицах ночного города, нападая со своей компанией на достопочтимых, хорошо одетых горожан.
Послужной список задержаний Фирсанова в отделы НКВД, полнился с каждым днем. Сначала это были незначительные правонарушения, но со временем, его «послужной список» начинал пополняться, более серьезными проступками, которые переходили в ранг уголовных. Хоть и был возраст уголовного наказания снижен до двенадцати лет, Фирсанов хоть и был старше, под действие уголовного кодекса пока не дотягивал. Но уже не за горами был тот час, когда капкан советского закона, должен был захлопнуться.