Глава 6. Беда
К полудню в небольшую комнату, которая служила клубу в качестве фойе, набилось огромное количество людей. Пришли даже те, кого никто не ожидал увидеть. Марфа, проживающая на краю села, пришагала с младенцем, которому и месяца от роду не исполнилось. Она жила далеко от нас и я не знала, девочка у нее или мальчик. Марфе сразу же уступили место на деревянной лавке, расположенной вдоль стены, и она, не теряя времени, вытащила на виду у всех свою огромную белую грудь и приложила к ней ребенка. «Не морить же его голодом!» сказала она, как бы оправдываясь, свободной рукой подвигая с плеча платок, чтобы наполовину прикрыть то ли ребенка, то ли грудь. Опираясь на палку, медленно вошел в комнату столетний дед Ильич, который обычно дальше завалинки своего дома никуда не ходил. «А что же делать? сказал он куда-то в воздух. Надо значит, надо!» От того, что эти двое оказались здесь, ощущение неизвестности и страха от ожидаемого выступления только усиливалось. Мы с Аней стояли в самой середине толпы. Иван промелькнул у входа в следующую комнату, где проходили репетиции хора, но пробраться к нам, наверное, не смог. «Впрочем, пронеслось в моей голове, он и не пробовал».
Граждане и гражданки Советского Союза! донеслось из клубного радио, висевшего на стене рядом с гардеробом.
Последним в клуб ворвался участник хора Петька. «Успел?» спросил он, озираясь по сторонам. Да никто ему не ответил. Взгляды всех были прикованы к маленькому черному приемнику да так, как будто зрение помогало лучше расслышать. «Кажись, успел-таки!» ответил сам себе Петька и, поймав недовольный взгляд деда Ильича, прислонился к двери и затих. Радио продолжало вещать.
Советское правительство и его глава товарищ Сталин поручили мне сделать следующее заявление.
Люди замерли так, как будто играли в игру «Море волнуется раз».
Сегодня, в 4 часа утра, без предъявления каких-либо претензий к Советскому Союзу, без объявления войны, германские войска напали на нашу страну
Я сжала Анькину руку, но она осталась недвижима. Лицо ее побелело больше обычного, губы сжались. Казалось, ни при чем были только золотые волосы, распавшиеся по ее худеньким плечикам. «Что же это?!» раздалось в толпе. « Война-а-а!!» истошно завопил женский голос где-то справа от нас, в углу фойе. « Граждане, тихо! поставленным голосом закричал вдруг появившийся снова Иван. Дайте послушать!» Все затихли, даже ребенок на руках у Марфы перестал хныкать. Но я уже не могла сконцентрироваться на речи второго лица СССР, улавливая только отдельные сочетания: «вероломство», «разбойничье нападение», «сплошной ложью и провокацией», «зазнавшимся врагом», «обеспечить победу»
Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами.
Выступление закончилось. Но люди не расходились. Громких криков больше не было. Женщины, хлюпая, плакали. Мужчины сдержанно молчали.
Ух, ты! услышала я сзади голос Петьки. Зато книжек сколько интересных теперь понапишут!
Я повернулась и покрутила пальцем у виска.
А что? сказал он. Про войну это ж самое интересное!
Я думала, что его сейчас просто побьют. Но ничего подобного не случилось. Такое впечатление, что никто его и не слушал.
Народ начал расходиться, воя и причитая.
Что теперь будет-то? послышалось справа от нас.
У меня ж три сына, повернувшись ко мне, сказала дородная тетка.
Не пущу! вцепилась в мужа Людкина мать, Клавдия.
Мам, не позорься! дергала ее за рукав сама Люда.
Отстань от нее! подошла к подруге Лена. Все равно не поможет. Моя вон тоже рыдает.
Анька не двигалась.
Ань, пойдем, а? осторожно спросила я.
Иван! разжались наконец-то ее губы. Где Иван?
Он был где-то здесь! обрадовалась звуку ее голоса я. Давай подождем.
Мы стояли, не двигаясь, до тех пор, пока клуб ни опустел. Я продолжала держать руку сестры, не отходя от нее ни на шаг. Время как будто остановилось, как будто повисло в воздухе. Я обернулась в поисках своего знакомого господина в цилиндре, но его нигде не было. Думаю, он боялся сунуться сюда, в то место, где, как будто, густым туманом, висело предвестие большой беды.
Скорее всего, Иван давно увидел нас из-за двери, но подошел только теперь, когда в клубе никого не осталось. Анька оттолкнула мою руку. Все понимая, я оставила их одних