Моя старшая сестра Анна родилась 25 октября, в день Великой Октябрьской Социалистической революции. Большевичка до мозга костей, Лиза всю жизнь считала, что ей не повезло: она пропустила в Петрограде самое главное. Накануне революции она налаживала связь с матросами. Если бы не беременность, то это она могла бы подняться на «Аврору» и призвать матросов сделать знаменитый на весь мир залп. Такова была идея: все знали, что женщина сможет обаять корабль лучше, чем самый авторитетный революционер мужского пола. Так и произошло. Только на «Аврору» в тот день поднялась не Лиза, а другая женщина. Получилось, что Анюта родилась под залп великой «Авроры», заставив мать на время забыть о революции.
В связи с переворотом и важными поручениями партии, а, может быть, и самого Ленина, Федор так и не приехал посмотреть на новорожденную. При всем том, Лиза понимала, какое это было архиважное, как говорил вождь пролетариата, время, и не ждала мужа. Однако не забывала и о соратнице Федора, Ирине. Поэтому когда Ане исполнилось шесть месяцев, она настояла на переводе крошки на коровье молоко и укатила назад к мужу. Малышка осталась с бабушкой и дедушкой, им на радость: есть кому дарить любовь.
Большевики выиграли революционную борьбу, но битву за отца мама все-таки проиграла. Когда она вернулась в Питер, разлучница уже перебралась жить к ним в квартиру. Извиняющимся тоном Ирина сказала, что так им было удобнее вместе работать над материалами, необходимыми партии.
Работы много, товарищи мои дорогие, а времени нет, подтвердил Федор.
Выхода не было. Пришлось смириться, тем более что, как это ни странно, частично они оказались правы. Лиза сама работала по 20 часов в день. Конца и краю не было этой работе. Вечно уставшая, она долго закрывала глаза на роман, который разыгрывался рядом с ней. А когда поняла, сказала мужу, что она на все согласна, лишь бы он с ней не разводился.
Впрочем, когда Ане было года три, она попробовала привезти ее в город. Наверное, думала вызвать в муже отцовские чувства. Наверное, надеялась, что Ирина уйдет Дочка удержалась там только три месяца ничего не вышло. Не было в их большевистской жизни места для обыкновенной семьи. Всю троицу больше занимали не личные, а общественные проблемы. И Аню снова передали бабке и деду.
Мне больно думать о том, сколько лет продолжалась такая тягостная для матери жизнь. Не знаю, всегда ли она верила в дело коммунистической партии. Но одно я поняла совершенно точно: она не опустила руки. В течение всех этих долгих лет она все надеялась, что страна начнет жить лучше и легче. Нет, она знала, что через пару лет коммунизм все-таки не настанет. Но надеялась, что страна потихоньку приближается, делает маленькие шажки к их совместной с мужем мечте. Вот настанет лучшая жизнь, тогда-то Федор вздохнет спокойно, и его интересы сместятся в сторону семьи А почву для этой будущей спокойной жизни надо готовить уже сейчас. Надо, обязательно надо родить второго ребенка тогда-то он точно будет к ней привязан. Когда-нибудь он это оценит и поймет. Когда-нибудь
Так на свет появилась я. Мама снова приехала рожать в нашу глушь, к родителям. Несмотря на то что революций в это время больше не ожидалось, мысль родить ребенка в городе ее даже не посетила. Я думаю, подсознательно она стремилась туда, где царила любовь, где все любили ее, Лизу такой, какая она есть, вне зависимости от мировой революции. В городе она спасала всех и вся, а в деревне даже сосны помогали ей выжить.
Вполне возможно, что родные стены ей помогли тогда остаться в живых. Роды оказались трудными. Началось кровотечение, которое еле-еле остановили. Нелегко я далась маме. И в этот раз она осталась в деревне на год. Может быть, было у нее все-таки чувство вины перед нами. А может быть, просто не было сил возвращаться в любовь на троих, где приходилось держать ежедневную оборону. Сейчас трудно сказать, почему она не торопилась тогда к мужу, а спрашивать увы! уже не у кого.
Итак, я родилась в суровый зимний день 1 февраля 1927 года. Не удивляйся, милый мой читатель, я не перепутала ни года, ни десятилетия. И не предлагай мне взглянуть на календарь или, может быть, посмотреть в зеркало. Я прекрасно знаю, что там увижу. Еще раз прошу: верь мне на слово. Я все объясню позже, когда придет время.
Отцу отправили телеграмму о том, что у него родилась еще одна дочь. Он ответил: «Поздравляю тчк возвращайся тчк много работы». Говорят, что впервые он увидел меня, когда мне было три года. Но я не помню ровным счетом ничего, что связано с той встречей. Наверное, мой мозг отказался осознавать факт удаленного отцовства.