Вторая была моей ровесницей, но в свои двадцать четыре года уже успела трижды сходить замуж и родить двоих детей. Последний муж был младше её на пять лет. Каждый вечер он робко топтался под окнами родильного отделения. На мой вопрос: «По какой причине разводилась?» начинала с упоением перечислять недостатки всех своих экс-мужей. Мне странно было ее слушать, потому что сумма недостатков троих ее мужей, равнялась сумме недостатков одного моего мужа. И поэтому я помалкивала.
Слепая любовь
Приезжай, я одна и захвати, что-нибудь поесть, у меня шаром покати.
Запихнув в пакет всё, что было в холодильнике, я рванула к подруге.
Через 2 дня Новый год, ты с чем его собираешься встречать? недоумевала я. Где продукты?
У меня нет денег. Пришлось всё отдать, чтобы выкупить его права.
Он опять сел за руль пьяным?
Она грустно смотрела в окно. Оранжевый свет фонарей растекался по подоконнику.
И долго ты собираешься это терпеть? Наркотики, пьянство, ночные клубы, ты одна, а он а, кстати, где он?
Я люблю его. Я всё понимаю, но наверное, это мой крест.
Так, за чашкой кофе мы просидели с ней почти до самого утра. В три ночи он, наконец, позвонил:
Не жди, я с ребятами.
Она взяла с полки какую-то тетрадь.
Смотри, я купила себе новое развлечение.
Страницы брошюры были расчерчены странными узорами.
Это для психологической разгрузки, их надо раскрасить.
Взяв в руки цветные карандаши, она принялась старательно раскрашивать ромбики и кружочки.
Я смотрела на неё и думала, что же это за наказание такое слепая любовь.
Неудачное фото
Он долго смотрел на меня, потом на фото, потом снова на меня.
Ничего не понимаю, так вроде симпатичная, но на фото ужас какой-то.
Фото было неудачным. Но времени и желания перефотографироваться не было. «Так сойдёт», подумала я и сдала фото в бюро пропусков.
Когда на следующий день я пришла получать новый пропуск, женщина, выдававшая пропуска, вдруг стушевалась и посмотрела на меня заискивающе.
Простите, при ламинировании я испортила вашу фотографию.
Эту фотографию нельзя сделать хуже, чем она есть, усмехнулась я.
Женщина молча протянула пропуск.
На фотографии прямо на носу у меня красовалась синяя клякса в форме пяточка
Божий промысел
Дело было в конце декабря, надвигались новогодние праздники, люди готовились. Все дела были сделаны, но оставалось одно не очень приятное необходимо было поставить кого-то в наряд в ночь с 31 на 1. График составили заранее, но человек, который был запланирован заболел, и требовалось найти ему замену. Наскоро прикинув, я выбрала из списка офицеров того, который был холост.
На следующий день обиженный офицер пришёл ко мне выяснять отношения. Выслушав в свой адрес вполне понятные обвинения, я выразила ему сочувствие, объясняя свой выбор его холостяцким положением. Парень стал давить на жалость, рассказывая, что как раз собирался отметить этот Новый год в компании с друзьями на даче и сделать подруге предложение. Но я была непреклонна.
Оставшиеся до Нового года дни парень дулся и бросал молнии в мою сторону, а у меня в душе образовался неприятный осадок.
Праздники прошли. Наутро, войдя в кабинет, я увидела на столе букет роз, шампанское и торт. Моё недоумение быстро рассеяли сослуживцы. Оказалось, что компания, в которой парень собирался отмечать праздник, возвращаясь с дачи в подпитии, на большой скорости врезалась в дерево. Все погибли.
Через полгода парень с девушкой поженились.
После концерта
Всю ночь мне снилось, что меня на сцене засовывают в чёрный ящик. Я сопротивляюсь, кричу, кусаюсь, брыкаюсь, но самый мощный из братьев Сафроновых заталкивает меня в него, как кусок теста в форму для выпечки. Мои руки и ноги, просунутые в отверстия, дрожат от страха, а голова беспомощно повисает. Я пытаюсь кричать и кричу, но голоса нет, и я, как рыба без воды, шлёпаю губами, хватая воздух. Через секунду огромная фреза с металлическим скрежетом наезжает на меня, и я, смирившись с судьбой, зажмуриваюсь. И чувствую, да, я это чувствую, как нижняя половина моего тела отделяется от меня, причём абсолютно безболезненно.
Какие ощущения? спрашивает Сафронов, вращая половинки моего тела по кругу. Зал взрывается аплодисментами. Сафроновы кланяются и уходят, а я, разрезанная на две части, продолжаю лежать на потеху публике. Повернув голову, я упираюсь взглядом в свои ноги и морщусь от досады: «Блин, я же забыла протереть обувь. Что обо мне подумал Сафронов?». И в этот момент с криком просыпаюсь.