Миф о просвещении без любви
История показала, что в своем желании освободиться от «опекунства» христианской Церкви Кант был не одинок. Его поддержали другие философы и, в итоге, их общими трудами была создана новая концепция Просвещения, в которой главное место было отведено рациональному знанию ratio и всему, что связано с ним.
Однако, идеи просветителей, возможно, так и остались бы на бумаге, если их концепцию не поддержали бы самые широкие круги общества от Фигаро и Труффальдино до Маркса и Ленина. Среди них были те, кто, действительно, уверовал во всемогущество науки и с головой бросился в науку и новое просвещение этих незаурядных людей мы узнаем в знаменитых образах Шерлока Холмса и Филиаса Фогга34. Но широкие массы были увлечены другим перспективами, которые открывало новое просвещение.
Многие считали, что «старый» христианский мiр уже рухнул и на его развалинах в муках революций и войн рождается новое общество. Социалисты называли его социализмом, промышленники индустриальным, технократы технократическим, немецкие империалисты Третьим Рейхом. Позже в XX веке «белые воротнички» назовут его информационным, представители транснациональных корпораций обществом потребления, разочаровавшиеся в капитализме и социализме ученые обществом конвергенции, утратившие веру атеисты постхристианским.
«Светлое» будущее каждый выбирал по себе, но все были уверены в том, что светом в нем будет не жизнь во Христе, преисполненная любви к Богу и ближним, а научные знания. Поэтому в отличие от «старого» христианского просвещения, которое стремилось преобразить всю личность человека, «новое» просвещение, назвавшееся «светским», то есть «мiрским», обращалось только к его рассудку (ratio) и потому не требовало ни веры, ни молитвы, ни поста, ни возвышенных чувств, ни глубокого нравственного совершенствования, а только новых знаний, умений и навыков.
Платой за усердие учеников должен был стать конкретный и осязаемый успех, но не когда-то потом, а здесь и сейчас в мiре сем. Потому что, как известно, «знания свет, а незнание чуть свет и на работу». Человек словно заключал с мiром сделку: я тебе знания, ты мне успех, деньги, положение в обществе. Ты мне, я тебе. Как на рынке. Все ясно и понятно. Никакой метафизики.
Устоять перед искушением новым просвещением было трудно. Даже А. С. Пушкин (17991833) восторженно писал:
О, сколько нам открытий чудных
Готовят просвещенья дух
И опыт, сын ошибок трудных,
И гений, парадоксов друг,
И случай, бог изобретатель35.
О каком «духе просвещения» пишет поэт? Судя по контексту стихотворения это дух рационального, научного знания. Но христианство знает только один «дух просвещения» Святого Духа, Бога любви, без которого все речи о «духе просвещения» и «духовности» пустые разговоры.
Но были и те, кто остался верен христианскому пониманию просвещения.
Всем известны слова современника Пушкина преподобного Серафима Саровского (+1833): «Спасись сам, и вокруг тебя спасутся тысячи», в другой редакции: «Радость моя, молю тебя, стяжи дух мирен, и тогда тысячи душ спасутся около тебя». В них, в краткой форме, заключено христианское понимание просвещения, цель которого спасение, а метод приобщение жизни Святого Духа «стяжи дух мирен», то есть дух «свышнего мира» Царства Небесного. Или кратко: чтобы светить другим, сначала сам исполнись света.
Тогда же, полемизируя с поклонниками «нового» светского просвещения, святитель Иннокентий Херсонский (18001857) писал:
«Может быть, некоторые, наполнившись сиянием от светильника наук и мудрости земной, воображают, что им уже не нужно никакого просвещения, что они знают все, что нужно, и могут спокойно оставаться со своим запасом познаний. Да выйдут таковые из своего опасного предубеждения! Доколе они не изучили Евангелия и Креста Христова, не уразумели, как должно, что вещают о человеке пророки и апостолы; дотоле, они не знают самого необходимого. Только во свете Христовом можно видеть Бога, себя и мiр в истинном их виде»36.
Одним из тех, кто первым увидел и предрек, какой бедой может обернуться для школы и общества это новое «просвещение без любви», был К. Д. Ушинский (18241870). Напоминая, что «современная педагогика выросла исключительно на христианской почве», Ушинский писал: