Родного лица красота
Папе
Теперь я, конечно, не та
Хотя и не старая, вроде
Родного лица красота
отец говорил не проходит.
Поверю тебе и сейчас,
О, мой сероглазый, мой вербный!..
Целуешь морщинки у глаз,
и мне улыбаешься с неба
В ответ улыбаюсь тебе
Ты добрый, весёлый и смелый!
И я благодарна судьбе
за эту любовь без предела.
Сны
Боюсь засыпать Вновь замучают сны
Блуждание по коридорам подземным
Мой дом затерялся во мраке вселенной
И мне не дожить, не дожить до весны
Обманным путём здесь идут поезда
И в небытие открываются двери
И сердце сжимается болью потери
И в горле стучит: никогда никогда
Коварные лестницы в пропасть ведут
Безумные лифты точь-в-точь искандеры
И лишь просыпаясь в агонии веры,
Едва ли не плачу от счастья: ты тут
А я украла Джека Лондона
Ты думал, брат, я благородная.
Не жадина и не плутишка.
А я украла Джека Лондона.
Его ободранную книжку.
В пакет с продуктами засунула,
И стырила с библиотеки.
Нет, правда, я тогда подумала,
Что в ней и не нужны калеки.
По листику сшивала, клеила
Обложку из коробки старой
Так воровскую жизнь примерила
Но слава богу, что не стала.
А книжка жжёт И вспоминаются
Безукоризненные предки
И Мартин Иден улыбается,
И машет сломанною веткой.
Усманка
Несутся дни быстрей, быстрей!
Куда-то в небо Или в бездну
Как стадо диких лошадей!
Не остановишь бесполезно.
И новый день неповторим
Своим аллюром и окрасом.
Хочу, чтоб каждый был любим,
А не катился серой массой!
Чтоб дети Матери-Земли
Её любили и жалели.
И, как ребёнка, берегли
Чтоб не упасть из колыбели.
Чтоб не было погибших рек,
Отравленных и опустелых.
Чтоб не был гадом человек.
Не доходил до беспредела.
А сердце бьётся всё больней,
И всё саднит за ранкой ранка
И мне так стыдно за людей!..
Я плачу внутрь: прости, Усманка
Любить и верить
Он подрывает свой авторитет:
за нелюбовь к себе грозится адом.
Провозглашая праведности свет,
в ученье добавляет каплю яда.
Сыновнюю и братскую любовь
он проклинает жёстко и свирепо.
И над отцовской тоже хмурит бровь,
что вовсе уж, товарищи, нелепо.
От притч его мне хочется завыть:
в них столько зла, корысти и обмана!
Любить и верить. Верить и любить.
Вот всё, что не проходит, как ни странно
Стихи не врут
Стихи не врут. В них, как это ни странно,
ты не замаскируешь боль и грусть.
Они порой бинтуют наши раны,
но полностью не вылечат
И пусть!
Стихи не врут. И коль угаснет чувство
они не станут нежно говорить.
Им чуждо это подлое искусство:
обманывать И не любя
любить.
Стихи не врут. Не могут. Не умеют.
Фальшивое в них явно и смешно.
Они с разбегу кинутся на шею!..
А если нет так что же
Не дано
Стихи не врут. Как маленькие дети.
Как сосны на песчаном берегу.
Как нежные объятья на рассвете
И не проси Не надо
Не могу.
Ты полюбишь меня, когда
Ты полюбишь меня, когда
Будет, видимо, слишком поздно
И с небес упадет звезда,
На лету превращаясь в розу
Ты полюбишь меня такой
Несуразною хромоножкой
И олень протрубит отбой,
Вылетая за мной в окошко
Ты полюбишь меня как дочь
Без условий, сомнений, фальши
Но смогу ли тебе помочь,
Улетая всё дальше, дальше
Чужие дети
В гнилых домах сгорают дети.
Век доживают ветераны.
Никто за это не в ответе.
А что? Не больно и не странно.
В угаре самоублаженья
жиреет брюхо наглой жабы.
А ей всё мало наслажденья!
Эх, кабы, кабы, кабы, кабы
Шампунем моются панели.
Наверно, это и не плохо.
А те, кто в дамки не успели
в грязи по пузо кабыздоха.
Фавелы Нищета и плесень
Сам виноват, что жизнь убога.
А где-то в небе чистом песнь:
Мы дети Равные у Бога
Эх, хорошо в стране столичной
и в сумерках, и на рассвете!..
Уже не страшно: так привычно
в гнилых домах сгорают дети
Там, где-то там Чужие дети.