Les promenades
I
Поутру случилось так, в тихом городке,
Между переулочных, вроде в уголке
Девица кудрявая, приодев наряд
Выходила из дому в персиковый сад.
Бежевые туфельки с бархатными блестками
Делают шажочки, крошечными сносками,
Лучики сбегаются, солнечного света,
Деревце качается, накануне лета.
Бежевое платьице, также по утру
Распласталось солнышком как-то на ветру,
В тихом городочке, листики шуршат,
Между переулочных вальс сыграть хотят.
Поутру случилось же, мимо почтальон
Очень по приличному, скромен и силен,
Проходил, наверное, почту разнося,
И гримасу скверную на лице неся,
Увидал он девицу, где-то вдалеке,
Шла она, задорная, будто налегке,
И подумал верное: «Что за красота!»
И шуршали листики где-то у моста,
Там ещё игривые, с самых юных лет
Детки добродушные познавали свет,
Ну а так же мутные чем-то старики
Слово неприличное сдернули с реки
Хорошо, что листики там уже шуршат,
Не пугая мистики местных малышат.
Кстати в переулочной, где-то на углу
Слышались из булочной запахи нутру
И туда за сладостями радость не храня,
Заходили, забегали, медяком звеня.
А прекрасна девица, оглянув толпу,
Захотела весело поменять тропу.
II
А по ней, задумчиво, бледный по утру,
Почтальон расстроенный, будто по костру,
Шел походкой славной, бравых воевод,
Шел походкой плавной, не сбавляя ход.
И девица милая, сердцем трепеща,
Оступилась ножкою, глазками ища:
Кто поможет бедненькой наземь не упасть?
Кто поможет рученькой мягкой не пропасть?
И подаст, конечно же, руку почтальон,
И спасет от паники даму сердца он,
И рассеяв скверную, мрачную печаль,
Улыбнется сладостно, как на фестиваль
Девица кудрявая, с нею джентльмен
Позабыв о хлопотах всяких взрослых ген,
Как-то по задорному, может быть любя
Вместе прогуляются, чувства не тая,
Может быть, и влюбятся, случай не понять
Может и забудется их родная стать,
Только так вот поутру, в тихом городке,
Им двоим гуляется вместе налегке!
Очень по приличному, скромный почтальон
С девицей кудрявой, под шуршащий звон,
В свете неожиданных летних променад,
Шли с безумной верою в персиковый сад!
Разочаровательство
I
В песчаных краях, небеса, где не плачут,
А солнца лучи пред глазами маячат,
Сокрыто вершинами гор государство,
Куда воспрещён путь любого мытарства.
И в государстве, покрытом ветрами,
Дряблой ладонью, сухими перстами,
Грудь обнажив, восседая без ран,
Правит восточным народом Султан.
Правит сурово: кнутом и булатом,
Каждого травит, кто алчет за златом,
Жаждет роскошных пиров, славных танцев
И не выносит немых голодранцев.
Есть у Султана немая царица,
Гордая, статная, знатная жрица,
Будучи отданной словно трофей
Ему посулила девятку детей.
Девять могучих бахвальных сынов
Девять Султанова время воров,
Воспитанных править суровой землей,
Влюбленные в злато его с головой.
Но время всё шло, и великий тиран
Пал, пленником яда, оставшись без ран,
О месть совершилась безмолвной царицы,
Трофея, измученной в клетке орлицы.
И на одре распластавшись, владыка
Спит от усталости смертного рыка
И принцев девятка скорбит по отцу,
Молясь безвозмездно жнецу.
А ныне свободна, немая царица,
Мечтая владычицей преобразиться,
Коварный придумала принцам наказ,
Исполнить Султанов наследный приказ:
«За смертью моей один лишь Султан,
Останется править без видимых ран,
Без колебаний в глазах, на устах
И с бережной хваткой короны в перстах»
И принцы в кругу друг на друга глядели,
Казалось, их лица на миг оробели,
Но все согласились: «На трон сядет тот,
Чьи раны никто никогда не найдёт!»
II
Так первый заколот был в мягкой постели,
А после дворцы все вокруг опустели,
Зачался турнир искаженных умов
За золото и за наследный альков.
Второй, слыв мерзавцем, на улице сгинул.
Был заживо третий схоронен в могилу.
Четвёртого с пятым повесил народ,
Как знамя, что проклят Султанова род.
Шестой бунт погрёб, но сражённый копьём
Не станет он больше наследным царём.
И только седьмой сбросив путы дворца,
Подался в монахи во благо Отца!
Восьмому везло, но в великой охоте
В каньоне пустыни, в опаловом гроте
Им поймана в сердце шальная стрела.
О как начиналась Востока заря
Так в хаосе бурном один из девятки,
Бесстыдно играя в обычные прятки,
Остался последним, живущим без ран,
Откинув едва опустевший колчан.
И кубок внесли по приказу царице,
Был подан, скупая слеза на реснице
И хладное тело, испившее яда,
И вот она всей её жизни награда!
Итак, коронован бесславный стрелок,
Кому приоткрылся наследия замок
С врагами покончив, семью схоронив,
Султан в мир явился, Восток покорив
В песчаных краях на пепельном лоне,
Без ран восседая на выигранном троне,
Великий тиран, кто кнутом и булатом
Владычество зиждит и алчет за златом.
Лишь ночью всех братьев в нём образ витает,
Лишь ночью молясь о жнеце он мечтает,
Владения окинув до каменных гор,
Колеблясь, теряя свой взор