Господа понимающе рассмеялись, после чего Питер потянул Людвига за руку, и усадил на один из двух стульев.
Угощайся, друг мой. Я только что заварил порцию прекрасного глёга, словно предчувствовал.
Не откажусь, не откажусь, замурлыкал гость, Так, знаешь ли продрог, пока до тебя добирался.
Неужели пешком шел? удивился старик, Через весь город?
Увы, Людвиг придвинул к себе горячую кружку, и обхватил её левой рукою, так как правую держал под столом, Когда необходимо соблюсти тайну государственной важности, приходится отказаться не только от кареты, но и от лошади. Да и от охраны, само собой. Дело серьезное, и не хотелось, чтобы враги узнали
Посетитель запнулся, а старик согласно закивал головой.
Что ж, я тебя понимаю И внимательно слушаю. Хотя, чем я могу помочь тебе, милый Людвиг? Моих старческих сил теперь едва хватает на то, чтобы заварить себе чашечку доброго глёга.
Что ты! Что ты! воскликнул гость, вдыхая пряные ароматы, Ты еще полон сил и энергии. Я твердо уверен в этом. И точно так же я знаю, что их достаточно, чтобы смастерить для меня самую лучшую из всех твоих механических кукол!
Луч-шу-ю! произнес по слогам Людвиг, И самую, что ни на есть волшебную.
Старый мастер устало вздохнул.
Ну, да, только волшебство и поможет.
Теперь вздохнул посетитель.
Я знаю твое умение, Питер. И хорошо помню, что когда заказывал для заведений досуга два десятка сих прелестных штуковин, ты пел мне точно такие же песенки о старческой немощи и болячках. Вспомни, я заказал тебе еще десять, и ты вовремя справился с таким серьезным заказом. Подозреваю, что все зависит от предложенной суммы.
Ах, что ты! воскликнул старик, Деньги не имеют значения. Да в нашей свободной республике их и потратить-то не где!
Тогда, что?
Душевные силы, мой друг. Их так мало осталось, что я вполне обосновано опасаюсь
Старик, не договорив, отвернулся, дабы подбросить в топку полено. Добавив дров, повернулся обратно, и уставился подслеповатыми глазками на округлого господина. В линзах его очков играли отблески пламени.
Чего? Объясни.
Гость спокойно отпил теплого глёга, и облизал сладкие губы.
Как думаешь, спросил Питер, чем настоящий мастер отличается от рядового ремесленника? Исключительно тем, что его изделия получаются лучше? Нет, он ежедневно и по чуть-чуть вкладывает в каждое свое произведение душу. Это как сделка с нечистым, а посему своего рода проклятье. С каждым разом тебя становится все меньше и меньше. Боюсь, как бы совсем не осталось. Да-да! Чтобы добиться признания, приходится чего-то лишиться. Лично я, за право заниматься любимым делом, расплатился семейным благополучием, а после здоровьем И вот еще что я скажу: признайся, ты и сам платишь. Тебе не страшно?
Людвиг заерзал на стуле. То ли ему стало жарко от выпитого вина, то ли он слишком близко сидел к растопленному очагу Он провел ладонью по лысому черепу, стирая капельки пота; задержался пухлыми пальцами на подбородке, тщательно выбритому; потом ответил, тихо и вкрадчиво.
Понимаешь, старик, ты по-своему прав. И прав так же в том, что за каждую победу я исправно плачу. Например, в тот год, когда я водрузил над Шлезвигским замком знамя победы, я потерял любимую Грету. Она умерла, едва подарив мне наследника. Еще через год, когда мы бились с армией короля Фердинанда, я потерял правую руку, Людвиг грохнул поверх стола обтянутый воловьей кожей протез, Ее отрубил вместе с саблей, во время решающего сражения, грязный королевский наемник. Помнишь такое?
Людвиг поднял лапу, и помахал ею перед носом старого Питера. Ты сам делал мне этот протез. Он до сих пор действует.
Гость обхватил механическими пальцами кружку с остывающим глёгом, и раздавил ее как скорлупу земляного ореха.
Ну а теперь, продолжил Людвиг, смахнув с лица красную капельку, когда все, кажется, хорошо, а наша республика не испытывает каких-то особенных затруднений, мой сын Клаус страдает от чудовищной невротической человекобоязни.
Мастер Страубе выпрямился, и седые брови на морщинистом лбу заняли самое верхнее положение. Прожив три четверти века, он впервые услышал такое странное слово: «нев-ро-ти-чес-кой».
Да-да, подтвердил Людвиг, и мне стоит огромных усилий, чтобы домашние учителя или доктор, пользующий его, качественно выполняли работу. А мне нужен здоровый приемник, понимаешь, старик? Без всяких заскоков и странностей. Иначе, для чего я все это построил?!