Маргарита ответила не сразу: она думала, злилась и сомневалась одновременно. Откуда ей знать что теперь делать?
Слушай, столько событий за половину дня это много. Давай не будем спешить, отдохнем, остынем, подумаем обо всем этом. Как ты считаешь? ответила она, наконец.
Ты уже жалеешь?
Нет. Я просто не знаю, что с нами произошло. Мне надо разобраться в себе.
Андрей тоже понимал, что закружило их не по-детски. Но если это все равно уже произошло, то зачем торопиться расстраиваться? И тем более расставаться? Может быть, это тот самый счастливый случай, который выпал только для них двоих. Он же не повторится больше никогда!
Маргарита не то чтобы настояла на своем она просто взглянула на Андрея задумчивым взглядом, спорить с ней после которого он уже не захотел.
Телефончик-то или адресок на память не оставишь? спросил Андрей, истолковав по-своему ее отказ.
На память? Конечно, ответила Маргарита, понимая, что это может стать выходом из неловкого положения.
Как жаль, что мы, возможно, не увидимся.
Да, жаль. Но разве так будет не лучше для нас двоих? Все снова встанет на свои места только и всего.
Да-да, вот теперь их планы на вторую половину дня постепенно стали сходиться с утренними: все потечет, как обычно, и ничто не будет больше тревожить настоящее опасениями за будущее. Все встанет на свои места.
Как будто кто-то знает, где они эти свои места
Непонятное беспокойство
Через три дня после расставания с Андреем Маргарита о чем-то забеспокоилась, только никак не могла понять о чем? Как она не пыталась прислушаться к своим внутренним тревогам все ничего у нее не выходило, а только еще больше начинало беспокоить.
Она, с упорством, достойным самого большого уважения, продолжала делать свои повседневные дела; она пыталась не обращать внимания на беспокойство; она даже приказывала себе забыть это беспокойство, тем самым несколько, возможно, и обнаруживая, что подозревает, где находятся его скрытые истоки. Но оно, беспокойство, все равно не проходило.
«Может, давно пора навести порядок у себя в комнате?» хитрила она сама с собой. И тут же с надеждой и одновременно с каким-то неукротимым наслаждением принималась заниматься уборкой.
С такой тщательностью Маргарита никогда еще не вытирала пыль в своей комнате и никогда с такой тщательностью не просматривала придирчивым взглядом содержимое своих ящиков, ящичков и полок в шкафу.
В итоге, когда дело было кончено, и ожидалась долгожданная перемена, выяснилось, что ее необъяснимая тревога никуда не делась, а, наоборот, будто вросла в нее своими могучими корнями.
Уже ближе к обеду, попробовав, и даже вроде, исчерпав самые разные средства борьбы с беспокойством, она все же призналась себе в том, что сегодня Андрей ушел в рейс, и она об этом, оказывается, помнит!
А еще она помнит и то, что именно по ее вине связь у них оказалась односторонней и только от него к ней могли прийти известия.
Теперь из-за своей же гордости она вынуждена была ждать этих самых известий неизвестно сколько времени и неизвестно с каким результатом.
Именно это обстоятельство казалось ей бесконечно унизительным и уж, как минимум, непривычным: обычно ждали ее, от нее, но никак и никогда наоборот!
Маргарита в сердцах шлепнула тряпкой по спинке ни в чем не виноватого стула и плюхнулась на диван, заплакав от своего бессилия.
Все это было так нелепо, но поделать с собой она ничего не могла ее необъяснимо тянуло к Андрею.
Отчего?
Из-за совершенной вместе глупости?
Глупость их объединила! Какое замысловатое начало!
Маргарита встала и подошла к окну, принявшись смотреть через него вдаль.
«В конце концов, он же мог настоять на встрече перед рейсом? А он ничего не предпринял. Спрашивается, кто он после этого?»
Все ее размышления, прерываемые глубокими вздохами, неизбежно приводили к одной и той же мысли: ждать ей у этого окна, наверное, некого, и чем быстрее она справится со своими чувствами, тем скорее забудет свое случайное приключение.
И все-таки, несмотря даже на большое желание, справиться с собой оказалось совсем непросто. Поэтому весь первый месяц после ухода Андрея в рейс Маргарита старательно убеждала себя в том, что с его стороны срочный контракт оказался лишь тактичным поводом расстаться. При этом она с усмешкой покачивала головой, повторяя: «Да, да, да». Теперь ей стало все понятно и она как будто увидела его насквозь. Тем не менее, даже такие очевидные выводы не делали ее более спокойной