На каком инструменте хочешь обучаться? спросила у Артема преподавательница игры на фортепьяно, единственно оказавшаяся на месте.
На аккордеоне, безапелляционно заявил Санин-младший, как ему накануне настойчиво посоветовали родители, утверждая, что этот инструмент имеет «очень даже подобающе звучание».
Аккордеониста у нас нет, сразу же огорчила она его, впрочем, для начала давай проверим слух.
Подведя Артема к пианино, она простучала на одной клавише незамысловатую комбинацию, после чего предложила повторить.
Санин без труда повторил.
Неплохо. А так?
Санин повторил снова.
Совсем неплохо! А так?
Все последующие тесты, усложняемые с каждым разом, Артем также повторил без ошибок.
Гениально! Я его беру, заявила пианистка, обращаясь к родителям.
Видимо разницу между стоимостью аккордеона и неподъемной стоимостью пианино, которое со временем, как ни крути, придется приобретать, родители мальчика в уме прикинули сразу, поэтому от неожиданности не сразу смогли дать согласие, однако, привыкшие ни в чем не отказывать сыну, смирившись, спросили у него:
Будешь учиться на пианино?
Еще чего! неожиданно уперся Артем.
Но почему? крайне удивилась пианистка.
Девчачий инструмент! резюмировал ребенок.
Огорченная учительница попыталась поспорить, старалась убедить родителей, пуская в ход все свое эмоциональное обаяние, но безуспешно маленький упрямец жестко стоял на своем.
Но ведь и аккордеона у нас все равно нет!
А баян? вспомнил вдруг Артем первого своего учителя пения Махова Николая Петровича, немолодого краснолицего мужчину, который на уроках только и делал, что сам себе играл на инструменте и вдохновенно пел лирические песни, а когда кто-то заходил в класс из руководства школы, резко менял репертуар на революционно-патриотический. Иногда он просто жаловался малолеткам на свою неустроенную жизнь, пытаясь донести до их сознания непонятные взрослые проблемы, и они его жалели и любили, как «ненапряжного» учителя, на уроке которого исключительно отдыхали. Когда он по неизвестной причине исчез из школы, все очень сильно расстроились, тем более что случайно подслушанная фраза от кого-то из учителей «сильно закладывал» ничего не объясняла. Впрочем, «Петрович» или «Мах», как его часто называли взрослые, видимо, от потери столь престижной работы сильно не пострадал ученики часто впоследствии могли наблюдать его явно помолодевшим на различных увеселительных мероприятиях города типа свадеб, проводов в армию и тому подобных.
Баян у нас есть, нехотя созналась пианистка, Махов Николай Петрович преподает.
И Артем с удовольствием записался на баян, предвкушая в будущем иметь такую же завидную популярность, как и у бывшего учителя пения. Впрочем, мечтам его сбыться было не суждено ни на первое, ни на второе занятие, утвержденное строгим графиком, баянист не явился, а на третье обиженный Санин сам не пришел.
Учиться играть на гитаре тоже оказалось непросто. Вроде, в городе чуть ли не каждый пятый пацан мнит себя гитаристом, а больше трех, от силы пяти аккордов не знает. Бренчат на лавках за семечками какие-то однообразные полублатные жалостливые песни, типа про молодого красивого парня, который на суде рассказывает, как связался со шпаной, стал грабителем и убийцей пока, в конце концов, по недоразумению не вырезал всю свою семью, включая шестилетнюю сестру. При этом в зале все его жалеют и плачут, а концовка вообще не поддается здравому смыслу: «Народ хотел его простить, но судьи приговор читали» А профессионалу типа руководителя городского ВИА Миши Безгина, короля местной танцплощадки и любимца молодежи, на какого-то начинающего гитариста Санина Артема плевать с высокой колокольни. Он ему даже руки не подаст при встрече, не то, чтобы дать несколько основополагающих уроков! А ведь Санину хочется не просто бренчать по лавкам, ему необходимо как-то выгодно отличаться от общей массы! Хоть и скромный, вроде, парень, а капля тщеславия все же гложет. Впрочем, без этой капли и прозябают на лавках горе-гитаристы, никакой от них пользы
В библиотеке, куда направился Санин за помощью, на удивление обнаружилась ценная брошюрка под названием «Самоучитель игры на шестиструнной гитаре», а так как гитара у Артема была семиструнной, он тут же занялся ее модернизацией, благо эта проблема имела место почти у всех местных гитаристов, так как в маленьком их городке спрос никогда не успевал за предложением. Удалив лишнюю струну и наметив новые углубления для остальных, увеличив расстояния между ними, Санин получил без особого труда настоящую шестиструнную гитару, которую теперь предстояло осваивать. Дело это оказалось не таким простым, как вначале казалось, и потому уже через полчаса подушки пальцев левой руки болезненно ныли даже от простого прикосновения к струнам, не говоря уже о том, чтобы с силой притягивать их к грифу. Правда, все знакомые гитаристы предупреждали об этой неприятности, успокаивая, что очень скоро на кончиках пальцев появятся характерные мозоли, и все пойдет как по маслу.