Физику Санин сдал на четверку и с определенным облегчением ожидал последнего экзамена сочинения, которое, судя по распространяемым сведениям о проходном бале, достаточно было написать на тройку. Ходили слухи, что в этом вузе выше тройки за сочинение никому и не ставили, так как технари априори не могут хорошо и грамотно писать, но и «валить» их на этом считалось дурным тоном.
Как обычно, из трех тем две оказались по классическим школьным произведениям, а третья на свободную. Санин сразу понял, что классику он вряд ли осилит, так как «Войну и мир» Л.Н. Толстого знал поверхностно, а «Преступление и наказание» Ф.М. Достоевского и вовсе не читал. Зато о «Подвиге советского народа в Великой Отечественной войне», как звучала третья, мог рассуждать бесконечно. Этот период истории он перелопатил вдоль и поперек за время своего детства, отрочества и юности, прочитав все доступные художественные произведения, как классические, так и не считающиеся таковыми. Он слышал, что, как только экзамен начался, многие абитуриенты зашуршали заранее заготовленными многочисленными «шпорами», подбирая нужные, ему же предстояло раскрывать свободную тему практически самостоятельно.
«О чем писать? на минуту задумался он, без должного пафоса данную тематику, конечно, не раскрыть это понятно. И просто историческими фактами не отделаться, даже если преподнести их красиво». И тут родилась гениальная мысль раскрыть тему на основе двух-трех классических произведений о войне, желательно самых известных, самых уважаемых и известных авторов. При том тех, которых он многократно перечитывал и знал назубок. Первая это, конечно, «Горячий снег» Юрия Бондарева, а вторая «Малая Земля» Георгия Соколова. Соколов, конечно, не так известен, как, впрочем, и его книга, которую он выпросил купить у мамы классе в четвертом, когда они, отдыхая в санатории в г. Анапа, посетили на экскурсии Малую землю. И не пожалел раза три перечитал и несколько лет ходил под впечатлением героического подвига морских пехотинцев, удерживающих небольшой плацдарм в 1943 году на берегу Цемесской бухты. Об этом позже и Л.И. Брежнев писал, который тоже «Стоп! Берем пафос «Малой земли» Брежнева «горела земля, плавился металл», яркие описания тех же событий Соколова, дополняем примерами героизма стоящих насмерть солдат классика Бондарева и посмотрим, у какого проверяющего поднимется рука поставить двойку за сочинение, замешанное на произведениях самого генсека и почитаемого классика!»
Ну, кто что списывал? вечером после экзамена, как обычно, делились впечатлениями абитуриенты комнаты 8.
У меня «Война и мир» в закромах нашлась, похвастался Саша Колосов, да и Достоевский был, но не совсем по теме.
А у меня как раз Достоевский в точности совпал, поделился Олег.
А ты Артем, что надыбал?
А ничего. Не было шпаргалок. На свободную писал.
В комнате воцарилась мертвая тишина.
Ты с ума сошел что ли, старик? наконец нарушил молчание Жора.
А что? Вроде, неплохо написал
Да кто его читать будет?! Им главное, чтобы ошибок не было! Ты меня просто убил! И это на последнем экзамене Не мог что ли у кого-нибудь шпору попросить? Почему вчера не сказал? Мы бы что-нибудь придумали.
Ты действительно так думаешь? испугался и вправду Санин.
Конечно! Не ожидал от тебя такой промашки, честное слово. Вроде, неглупый парень, и так в конце накосячить
Судя по глазам, все обитатели комнаты были с Жорой солидарны, отчего Санин и вовсе расстроился.
Но я, вроде, тщательно ошибки проверил. Не должно
Четырех для двойки достаточно, подлил масла в огонь и Виген, впрочем, не бери в голову что произошло, уже не исправить. В конце концов, конкурс уже на единицу вышел могут и не заметить твоих ошибок. Или сами аккуратно исправят. С твоими баллами да аттестатом и тройки выше крыши хватит. Не волнуйся зря через пару дней все прояснится.
Но Санин уже не мог успокоиться. В ту ночь он даже заснул только под утро. Да еще, как назло, результаты сочинений долго не вывешивали, а когда, наконец, это случилось, не пошел смотреть, доверившись всеведущему Жоре. Впрочем, также поступили и остальные, но только по причине уверенности в удовлетворительном результате.
Ну, что? набросились все с расспросами, когда он вернулся.
Трояки всем!
И мне? обрадовался Санин.
Тебе четверка, потупился Жора, а еще больше всех боялся, засранец!