Неудобно как-то, попытался сгладить обстановку Артем, пришли ведь вместе
Да и правда, ничуть не обиделась девушка, давай, что ли выпьем тогда?
И Артем охотно согласился, радуясь, что побег Люба готова заменить безобидной выпивкой.
Но пить будем на брудершафт, безапелляционно предложила она, знаешь как это?
Нет.
Сейчас научу. Так пьют люди, которые очень уважают друг друга.
Санин кивнул, но, когда увидел, что она в оба стакана наливает водку, попробовал запротестовать.
Нет нет! возразила Люба. А то брудершафта не получится.
Происходящее, естественно, уже не могло не привлечь внимания остальных, и потому со всех сторон послышались неодобрительные возгласы:
Люба, прекращай человека спаивать! Ему ведь плохо будет.
Артем, тебе разве плохо? голосом, не терпящим возражений, спросила девушка.
Нет.
Тогда пей!
Брудершафта, конечно, не получилось. Водка неприятно обожгла горло и даже вызвала резкую тошноту, отчего Санину стало не до поцелуев. К счастью, Люба это вовремя заметила и под смешки абитуриентов начала насильно запихивать ему в рот какие-то кислые не то фрукты, не то ягоды, с помощью которых желудочная среда моментально нормализовалась, что нельзя было сказать о психическом состоянии, так как с этого момента он уже перестал адекватно воспринимать происходящее и, попросту говоря, опьянел. Позже он даже не смог вспомнить, кто первым проявил инициативу долго и страстно целоваться у затухающего костра под несмолкающий нестройный хор подвыпивших молодых людей, которые их с Любой, похоже, уже не замечали, возможно, занимаясь тем же. По крайней мере, Жора, находящийся в зоне видимости, давно уже обнимался и целовался с девушкой из новой компании.
Проснулся Санин на следующее утро, как и следовало ожидать, не в лучшем самочувствии и, что еще хуже, сгорая от стыда, так как почти не помнил окончание вечера. Будучи уверенным, что безнадежно вчера опозорился, он вообще предпочел бы не просыпаться, однако обитатели комнаты 8 почему-то так не считали, напротив, отнеслись с должным вниманием и заботой, особенно Саша Колосов, который тут же предложил стакан горячего чая.
Что, совсем плохо? поинтересовался он, когда Артем после его употребления лишь безнадежно махнул рукой.
Прямо в первый раз со мной такое, честно признался он.
Чаем душу не обманешь тут другое нужно, с видом знатока заметил Илья, что-нибудь осталось после вчерашнего?
Вряд ли, пожал плечами Колосов.
У меня бутылка коньяка в чемодане, вспомнил Виген.
Это отпадает, махнул рукой Колосов, ты ее на подарок хотел
Подарок еще некому давать, многозначительно заметил Виген, мне скоро еще привезут, а человеку сейчас плохо. Хотя, конечно, Артем-джан, я бы тебе не советовал привыкать с утра
Что же ему умереть теперь? удивился в свою очередь Илья. Я если переберу, то завсегда. Ооочень помогает!
Не надо коньяка! Ничего не надо! взмолился Артем, которого чуть не потянуло на рвоту, когда заговорили о спиртном. Никогда больше в рот не возьму!
Просто перебирать не надо, посоветовал Гиа, и особенно мешать. У меня на родине никогда этим не лечатся.
Потому что воздух другой, вмешался Сергей из Краснодара, самый взрослый и авторитетный среди ребят, успевший отслужить в армии, уже этим вызывая всеобщее уважение а тут это первое лекарство. Доставай, Виген, я тоже не откажусь. Пятьдесят граммов никогда не помешают.
Выпить «по пятьдесят граммов» выразили желание практически все выходцы из России, однако, когда поднесли стакан Санину, тот, почувствовав запах спиртного, сразу же ощутил сильную тошноту и решительно отказался. Впрочем, сердобольные товарищи не собирались так просто сдаваться.
Да ты выпей через силу, тут же полегчает! настаивал Илья. Мне первый раз вообще насильно в глотку заливали. Будь мужиком!
Терять звание мужика, которое, как казалось, вчера он только приобрел, не хотелось, поэтому Артем, подавил отвращение неимоверной силой воли, залпом залив содержимое в рот. Еще секунда, и, казалось, Санин избавится не только от содержимого ротовой полости, но и желудка.
Глотай скорее и не дыши! посыпались со всех сторон дельные советы, не воспользоваться которыми значило бы однозначно перевести впустую ценные продукты, употребленные накануне, а потому, выдержав испытание, облегчив его долькой лимона, услужливо подсунутой кем-то из ребят, Санин уже через минуту почувствовал неимоверное облегчение не только физических, но и, как ни странно, нравственных страданий.