Это тот, что затонул у Тарханкута? уточнил Нахимов.
Он самый.
Ну, и чего ты хочешь?
Я то живу на инвалидную копеечку хватает. Да тут, вот, крыша прохудилась, а починить некому. Мне с деревяхой со своей на крышу не залезть.
Отчего не помочь старому служаке Позднякову? Двух плотников выдели, обернулся Нахимов к адъютанту. Пусть сегодня же пойдут крышу поправят. Да ещё чем помочь, посмотрят.
Ох, спасибо, батюшка, Павел Степанович, прослезился старик. А вы разве меня помните?
А как же тебя забыть? На «Трёх Святителях» служил в боцманской команде. Маляром, кажись?
Так точно! Старик распрямил спину. Маляром.
Помню, как ты вприсядку плясал. Ногу где оставил?
Ай, в Наварине, будь она неладна. Ядро турецкое в борт треснуло, да мне щепки всю ногу искромсали. Фельдшер и отнял.
Ну, иди с Богом, жди плотников. Что тебе надо, мать? подозвал Нахимов сгорбленную старушку с клюкой.
Кормилец мой недавно помер, сказала жалобно старуха. В рабочем экипаже был, да в доке бревном придавило.
Помню, кивнул Нахимов. Был такой случай.
Голодаю теперь. Мне бы рублей пять, ангел наш.
Нахимов вновь обернулся к адъютанту.
Дай ей пять рублей.
Павел Степанович, развёл руками адъютант. Денег нет.
Как нет? Где же они? Недавно жалование получил, двух недель не прошло.
Так, розданы все, и на проживание ушло.
Хорошо. Из своих дай. Долг я верну.
У меня у самого рубль остался, извинился адъютант.
Вот, незадача, призадумался Нахимов. Обратился к капитану Бутакову и Александру. Господа, войдите в положение. В счёт моего жалования. Не могу же я голодную старушку ни с чем отпустить.
Бутаков нашёл у себя в кармане два рубля. У Александра медяками ещё два рубля набралось. Адъютант с тяжёлым вздохом расстался и со своим рублём.
С Богом, матушка. Вы кто такие? спросил адмирал у очередных просителей, двух пожилых матросов. Помню, видел вас на «Двенадцати апостолах».
Марсовые мы, Павел Степанович. Срок отслужили, да поселились тут в Корабельной слободе.
Чего хотите?
Нужда у нас. На торговые суда нынче не устроиться времена тревожные. Рыбаки боятся в море выходить: говорят, англичане всех задерживают. Без дела сидим. Дозвольте нам пристроиться к флоту, хоть за какие копейки.
Ну, куда же я вас возьму? Снова в марсовые вы не годитесь. В ластовый экипаж, если только. В адмиралтейство ходили?
Ходили. Без толку, жаловались старые матросы.
Подойдите в арсенал. Скажите: я послал. Есть во дворе арсенала телеги ломаные. Сможете починить какую из них?
Так, руки на месте. Починим! обрадовались матросы.
Вот и хорошо. Лошадь вам дадут. Распоряжусь, чтобы вас приписали к рабочим ротам. Извозом заниматься будете.
Благодарим премного, Павел Степанович!
С Богом! Ступайте.
***
Вечером капитан Бутаков, а вместе с ним мичман Кречен, подошли к одноэтажному аккуратному дому на Екатерининском бульваре. За ними следовал ординарец капитана, бравый матрос, неся корзину, в которой весело позвякивали тёмные бутыли. Остановились перед небольшой дверью с массивной бронзовой ручкой. Из-за двери слышались звуки пианино, доносился аппетитный запах жареного мяса с луком. На стук, дверь открыл адъютант Нахимова, мичман Колтовский.
Проходите, господа, пригласил он.
Гостиная была небольшая. Три высоких окна выходили в сад. Из мебели: книжная этажерка с разноцветными потёртыми томиками, рядом тяжёлый комод. По стенам гравюры с морскими пейзажами. У противоположной стены от комода располагалось пианино. Вокруг собралось несколько офицеров. Играл молодой лейтенант. Нахимов заметил гостей.
Прошу, господа, подошёл он. Что вы там принесли? Григорий Иванович, неодобрительно покачал он головой, заглядывая в корзину. Вино? Куда нам столько?
Павел Степанович, оно же молодое, как компот, оправдывался Бутаков. Я всегда покупаю у одного старого караима. Уж он в вине толк знает!
В столовую отнеси, показал он матросу на дверь в соседнюю комнату. Вот и славно посидим. Савелий гороховую похлёбку с барашком приготовил.
Ох, Павел Степанович, у твоего Савелия чудесная похлёбка выходит.
Сейчас ещё кефали жареной принесут. Знаю, что ты её не любишь, но камбалу не достали.
Ну, почему же? возразил Бутаков. Люблю, просто, когда на берегу торчу, так чуть ли не каждый день мне хозяйка кефаль готовит. Сам скоро в кефаль превращусь. Она из крымчаков, упрямая. Я говорю ей: свинины свари. Она ругается сразу: свинина грязная, собака грязная. Ну, хорошо, барашка. Барашек ей дорого. Камбалы, говорю, нажарь. Камбала для неё вонючая. Никак не угодить.