Нам бы таких приборов, сказал с отчаяньем Корнилов. Надо переговорить с князем Меньшиковым.
Ну, что вы, Владимир Алексеевич, безнадёжно махнул рукой Истомин. До нас ли Петербургу? Самим бы им выстоять.
Да и сколько эти мины будут добираться, согласился с ним Нахимов. Месяца три на телегах. С нашим интендантством могут вообще потеряться где-нибудь. А коль приедут, так каждая собака уже знать будет.
Самое опасное в том, продолжал Александр, что нам придётся воевать с очень развитой индустриальной державой, где военное производство поставлено на поток. Англии может не хватить людей, но современного оружия всегда будет в достатке.
И нехватку этих самых людей возместят французы, заключил Истомин. Алжирские стрелки, зуавы. Да те же турки чем не солдаты, если над ними поставить жёсткого командира?
У вас кортик английский, заметил адмирал Корнилов. Рукоять из слоновой кости?
Александр отцепил с пояса кортик и передал Корнилову.
Из Индии. Видите, восточный чеканный рисунок какой тонкий, объяснил Кречен. Мне его друг подарил, Артур Хоуп.
Тоже из флота?
Нет, он в гвардейской кавалерии служит. Как-то сдружились с ним
Подарок надо беречь, но я бы посоветовал сменить его на наш, русский, посоветовал Истомин, показывая свой кортик. Надёжней нет. Простой, удобный. Мне его сам адмирал Лазарев вручал.
Владимир Иванович, вы же вечно с абордажной турецкой саблей ходили, которую вам князь Воронцов подарил, напомнил Нахимов. Сабля хороша!
Хороша, но тяжёлая, не согласился Истомин. Потаскаешь такую полдня, и потом бок ломит.
А у меня тоже есть интересное оружие. Корнилов показал Александру саблю, что надел в этот вечер. Небольшая, изящная. Ножны богато украшены серебряной чеканкой и скрученной золотой проволокой. Красивая костяная рукоять, украшенная серебром в виде головки сокола с глазами изумрудами.
Черкесская, сразу определил Александр. Очень дорогая.
Вы разбираетесь в холодном оружии? Да, дорогая, согласился Корнилов. Вот, глядите. Он выну на вершок саблю из ножен, обнажая лезвие. Булат. Но куплена не за дорого.
Лезвие, отполированное до зеркального блеска, казалось, светилось изнутри. Металл был сероватым, с дымчатыми, едва различимыми разводами.
Видно, что сабле не меньше ста лет, прикинул Александр. Но кто же её продал? Для черкесов подобное оружие фамильная ценность.
У меня друг был, мичман Железнов, с нотками печали начал Корнилов. Когда он лечился на Кавказе, приметил саблю на рынке, где-то возле Кисловодской крепости. Рассказывал: у одного знатного оружейника выбирал клинок подходящий, да на неё наткнулся. А стоила эта красавица дешевле, чем простая армейская в деревянных ножнах.
Но почему?
Торговец утверждал, будто бы эта сабля проклята.
Вы о случае с Железновым, присоединился к их беседе Нахимов. Да, весьма странная история.
Хозяин оружейной лавки рассказал, что жил один мастер в горном ауле оружейников и делал вот такие чудесные сабли, продолжал Корнилов. На один клинок с ковкой и отделкой уходило не меньше трёх лет. Случилось так, что в их горы пришла беда: могущественный хан совершал набеги и разорял аулы, уводил в плен юношей и девушек. Чтобы отвести беду, старейшины упросили мастера подарить хану-злодею самую дорогою саблю в знак мира. Хан принял подарок и обещал не трогать аул, но вскоре не сдержал слово. Вот, тогда мастер проклял своё оружие. После хан погиб в первом же бою. Саблю взял себе его старший сын и тоже погиб. И потом каждый, кто брал в сражение этот клинок, был убит.
Жуткая легенда, но красивая, согласился Александр.
Легенда, легендой, да только случай такой роковой вышел, сказал Корнилов. Вот, капитан Бутаков не даст соврать. На «Владимире» мы настигли турецкий пароход «Владыка морей». Первым же залпом в щепки разнесли ему руль. Он потерял управление, сбавил ход. Железнов решил возглавить абордажную команду. Вместо тесака взял эту саблю. И что вы думаете? С «Владыки морей» умудрились выстрелить с кормовой коронады. Ядро ударило в борт. Щепки во все стороны. Никого не задело, кроме одного матроса: его ранило в руку. Железнова убило наповал.
Не нравится мне эта сабля, поморщился Бутаков. Я ещё тогда предложил выбросить её за борт. Не морская она и не наша. Не знаю почему, но не наша.