машет Ваньке: «Матадор!»
ну Иван, понятно дело,
не бревно для колуна
в губки алые целуй-ка
двух красавиц без конца
голова вдруг побежала
каруселью и жених
от любви переизбытка
рухнул на пол и затих
Вот момент удачи хрупкой
Шок, разбей судьбу скорлупкой.
Ленты прочь с подарка, вскрыть
козырей шпионских прыть.
Что там в свёртке у Верноо́?
Дудка что ли?.. Для чего?..
Дудку в рот Калии́н взяла
и на свадьбу навела.
Навела и задудела
разудалый рок-н-рол,
свадьба дёрнулась от кубков,
без желанья бросить стол,
но у дудки злая сила,
тянет силой от стола
каблуки уж сами бьются,
ручки крутит в кренделя.
И невесты, гляньте, люди,
им бы Сокола спасать,
а они, схватив друг друга,
в пляс пустились танцевать.
А за ними и вся свадьба,
будто как сошла с ума,
вокруг дудки закружилась
вокруг дудки и посла.
А Иван? Иван без силы,
в свод рисованный глядит,
распластался, дышит криво
как на казнь к кресту прибит.
Пляшет свадьба и невесты.
Пляшут стервы Не греши,
глянь обоим девам в очи
там испуг и крик души.
Вот так дудка злая сила,
закружила, задурила
свадьбу в дурью карусель
Да-а, Калии́н тебе не Лель
Да и Ванька не Мизгирь,
хоть и жертва женских гирь,
стыд его похуже гложет
не Мизги́рев, но похожий
тот к Снегурочке ушёл,
а Иван чего нашёл?
Плюс к Снегурочке своей?..
Динамит корчёвщик пней.
Ишь, фитиль то, как шипит,
сыплет искрами, чадит
стыд терзает душу в теле.
Эй, Душа, ну в самом деле,
тело грешное покинь,
воспари и с тем аминь
Хоть и Ванька не Мизгирь,
но от этих женских гирь,
как из мрачного подвала,
от позорного провала,
убежал бы он в леса,
да хоть, на место Мизгиря,
к той Снегурочке, к другой,
что ледышкой ледяной,
и застылою тоской
по лесам тогда бродила,
без любви, как смерть ходила,
красотою бередила
берендеев и тогда,
льдинкой хладной им дана
в наказание была.
Да-а Островский Николай
знал и там у них не рай
Накуражившись над свадьбой,
дудку кинув в декольте,
Калии́н Ваньку подхватила,
да и шмыг сквозь лаз в стекле.
Сквозь ажурный свод ворот
прыг на площадь, да и в брод,
не смотря не ледоход
и студёность зыбких вод,
пронеслась по льду она,
каблуками лёд дробя
Знать, ни тянут к дну реки
резидентские грехи.
Как экспресс-локомотив,
иней стылый с веток сбив,
устремилась на поля,
там, где снег уже с утра,
по сугробам прыг да скок,
от кордонов шмыг в лесок
бурелом для этих ног,
лишь подмога от дорог.
Эх, резва́ Калии́н Верноо́
Хоть в туфлях, а далеко
Без гудков и рельс тайгой,
прёт с добычей по прямой,
тащит Ваньку вниз башкой
будто куль с ржаной мукой.
Ну, а что же наш герой?
Он без чувств и лишь собой
позволяет ветки гнуть,
облегчая задом путь
Мчится Ка́лиин, спит Иван.
Мир иллюзия, капкан.
Где же правда? Здесь? Во сне?
В трезвом утре иль в вине?
Всё мираж и всё обман,
всё девичий зыбкий стан
Ка́лиин Ваньку донесла
сквозь урочища, леса́
аж до самой до границы
и в овраге залегла:
«Хоть туман тут, а граница
тихо надозатаиться
как стемнеет проползти
к тем столбам, что впереди
Царь то русский, ишь, как спит,
грелкой жаркою пыхтит,
не поднял бы он заставы
храпом этаким, облавы
те с медведями начнут
Чем бы рот его заткнуть?..»
СТРАННЫЙ СОН ИВАНА
Молодцу́ же снился сон
Он, как мы, был удивлён
необычностью сюжет
будто он, Иван комета
и по космосу летит,
синем пламене шипит.
На причудилось ему
будто он, сквозь хлад и тьму,
пролетая сонм планет,
вдруг услышал там ответ,
тот, что год уже искал,
хоть того не понимал
«По какой такой причине
так не любит Запад Русь».
и взяла Ивана грусть,
от того, что вдруг ему
стало ясно, что к чему.
Он вдруг понял всё и сразу,
разобрав одну лишь фразу
«От того, что прыщик Запад
враг ей вечный, а не друг,
от того и замкнут круг».