У ворот в квадратной башне дровяного рынка стоял караул из турецких солдат, но с французским офицером. Телегу тщательно смотрели. Офицер долго выяснял: по каким делам едут в город? Откуда сами? Дед Михо все подробно объяснил: едут из дальнего аула к родне. Везут товар торговцу Гумушу. Его каждый в Гёзлёве знает. Лавку держит в нижней части города. Товар привёз нужный для армии: кожа, сукно, овёс. Выслушав, офицер разрешил проехать.
На узких улочках стоял резкий запах нечистот. Он мешался с горьковатым ароматом кофе и крепкого табака. Даже морской ветер не в силах был освежить город. Кругом сидели или стояли бородатые солдаты в широких шальварах и красных фесках. Тут же на улочках жгли костры из мусора и варили кофе. Дымили длинными трубками. Зло озирались на телегу деда Михо. Иногда спрашивали: «Что везёшь?» или недовольно: «Эй, старик, куда прёшь? Ближе к стене держись!» Мария закрыла лицо шалью. «Девчонку тоже на продажу?» спрашивали у деда Михо и злобно хохотали. Но никто не смел преградить путь телеге: по улочкам ходили патрули из английских матросов с офицерами, строго следя за порядком. В порту с кораблей сгружали полевые пушки на высоких колёсах, у пирсов лежали груды мешков, пирамиды ядер, множество бочек и ящиков. Павел заметил невдалеке от берега на якорях два военных корабля, превращённых в плавучие батареи. Тут же пыхтели пароходы. На рейде ждали разгрузки несколько торговых судов.
Павел внимательным взглядом окинул береговую линию. Габионы, батарейные гнезда, ложементы для стрелков. Складывалось впечатление, что город готовится к долгой осаде.
Дед Михо свернул в проулок с кривыми каменными стенами без окон. Остановился возле высоких нешироких ворот.
Хозяева, мир вам! громко крикнул он.
В щели ворот появился чей-то глаз. Загрохотал засов, и створки с натужным скрипом распахнулись, открывая небольшой аккуратный дворик. Дед Михо заехал во двор, и тут же высокий, сгорбленный старик быстро затворили ворота.
Ох, Михо, Михо, вовремя ты приехал, обнял его старик. На нем была надета длинная до колен восточной рубахе, подпоясанная кушаком. Лицо обрамляла чёрная крашеная борода. О, счастье моё! нежно произнес он, помогая спуститься Марии на землю. Иди скорее в дом, обними бабушку.
Девушка тут же упорхнула в открытую дверь. Старик с насторожённостью взглянул на Павла.
Помощник мой, ответил на немой вопрос караима дед Михо.
Из греков?
Из татар, но не из крымских.
Проходите в дом, пригласил старик, указывая на низкую боковую дверь.
А почему сюда? удивился дед Михо.
Теперь я живу в комнатах для приказчиков, стыдясь, объяснил караим, пропуская гостей в тёмные сени. В доме расположились английские офицеры, так спокойнее. Никто не смеет меня обидеть или за товар не заплатить.
А остальные домашние твои где?
Семью отправил в Симферополь, ещё до высадки. Одна мать осталась. Она старая, ни в какую не желает уезжать.
А где твои приказчики живут? С тобой?
Нет, в коровнике.
Корову зарезал?
Нет, Тенгри милостивый уберёг. Корова осталась. Офицеры желают каждое утро свежие сливки. Даже помогают с сеном. Без сена какое молоко? Но приказчиков сейчас нет. Обоих забрали на рытье рва. Тут даже офицеры ничем не помогли. Всех мужчин сгоняют на работы. Видел, что с городом сотворили? Как будто ожидаем нападение всей русской армии.
Они оказались в небольшой комнатке с низким потолком. Обстановка бедная: грубый деревянный стол с такими же грубыми стульями; узкая кровать у стены; в углу на тумбочке тазик с кувшином для умывания. За плотной занавеской находилась другая комната. Оттуда доносилось нежное, ласковое щебетание Марии и тихий, надтреснутый старушечий голос. Говорили на языке, которого Павел не понимал.
Мужчина принёс крынку с молоком и лепёшку пресного хлеба.
Простите, за скромное угощение, но сейчас и это роскошь.
И на том спасибо, кивнул дед Михо, доставая из своего дорожного мешка круг конской колбасы и несколько луковиц.
Ох, пир устроим! пошутил хозяин дома, скупо улыбнувшись.
Когда мужчины перекусили, караим спросил:
Что привёз, Михо?
Всего по мелочи. Много не смог собрать, но на недельку торговли тебе хватит.
Как же ты вовремя. Я все распродал. Все закрома пусты, а нового товара взять неоткуда, жаловался караим. Заедешь ещё?
Сам понимаешь война. Коль смогу, подвезу тебе что-нибудь, уклончиво пообещал дед Михо.