Что же ты будешь делать?
Не знаю. Мусса поднял голову к звёздам. Всевышний подскажет. Всевышний направит. Он мудрей меня, ему решать, как-то обречённо произнес он.
***
Меншиков очень внимательно слушал Павла. Иногда прерывал, прося уточнений:
Сколько, говорите английских матросов?
Приблизительно шесть сотен. С ними около пятисот французских солдат и офицеров, отвечал Павел.
Много военных кораблей на рейде?
Насчитал восемь паровых.
Подробнее уточните, как укрепили город?
Все входы в город защищают каменные стены. Правда, стены кладут насухо, внутри подпирают турами. На дорогах к Перекопу и Севастополю возведены батареи. По границам города везде идут земляные работы. Насыпают вал. Перед валом глубокий ров. Здание карантина обнесено бруствером. С севера у мельницы возводят кронверк. На Сакской косе прорыли ров от озера до самого моря. Там же, напротив сидит на мели английский фрегат. Его артиллерия простреливают всю косу. В самом городе я насчитал тридцать четыре морских орудия. Видел ракетные установки.
Кавалерии много?
Всадники Искандер-бея две сотни. Есть татарский эскадрон. Но татары разбегаются. Фуража нет, с поставками хлеба перебои, да ещё холера разгулялась.
Выслушав Павла, Меньшиков приказал вызвать генерала Хрулёва.
Такое дело, Александр Петрович, начал главнокомандующий мрачно. От государя поступил настойчивый совет взять Евпаторию. Сами знаете, совет государя равнозначен приказу. Генерал Врангель грозиться выйти в отставку, ежели я прикажу ему возглавить штурм. Он считает: взять город затея невозможная и бесполезная. Мне не на кого положиться, кроме, как на вас.
Осмелюсь согласиться с генералом Врангелем: задача сложная, сказал Хрулёв.
Но выполнять её придётся. Посмотрите, Меньшиков пригласил генерала взглянуть на план города, начерченный Павлом. Стена восстановлена. Вот обозначены батареи. А здесь турки выкопали глубокий ров. С флангов город не взять, берег простреливается с моря кораблями. В самом городе на улицах устроены баррикады, а у карнитина вторая линия обороны.
Нужно не меньше двух дивизий, высказался генерал. И усиленная артиллерия. Иначе силами нашего корпуса даже первую линию не прорвём.
Две дивизии? Меньшиков недовольно хмыкнул. Две дивизии! Знаете что, Александр Петрович, строго сказал Меньшиков. Хочу, чтобы наш разговор остался в тайне. Поступим следующим образом: вы сделаете вид, что хотите взять город.
Сделать вид? не понял Хрулёв.
Да. Сделаете вид. Проведёте пару атак, постреляете. Кстати, сколько у вас зарядов на каждое орудие?
Мало. И сорока выстрелов нет.
Вот, и я про то же. Пошумите и отойдёте.
Но как же? замялся генерал, это же равносильно поражению.
Придумайте что-нибудь. Предположим, штурмовые мосты оказались короче рва. Или лестниц не хватило.
Хрулёв ещё раз внимательно посмотрел на карту.
Ваша светлость, но дадите в помощь хотя бы ещё одну дивизию, я возьму город, попросил он.
Предположим, возьмёте, устало произнес князь. Упрямство Хрулёв его начинало раздражать. Предположим, вам удастся закрепиться в верхней части, положив половину своего корпуса. Дальше что? Подойдёт флот и перемелет вас, а потом высадит десант и добьёт. У вас к тому времени не останется ни патронов, ни выстрелов к орудиям. Дальше остатки вашего корпуса погонят к Симферополю. Прикажете для вашего спасения снимать ещё пару дивизий из-под Севастополя?
***
Павлу поступил приказ взять двух унтер-офицеров из шестого сапёрного и ехать к Евпатории. Вместе с ним откомандировали двух прапорщиков из восьмой артиллерийской бригады. Артиллеристам дана задача: на местности обозначить линии под батареи.
Февральский ветер лютовал. Пробирал до самых костей. Павел в Петербурге так не мёрз, как здесь, на берегу южного моря. Снег был твёрдым, с ледяной коркой. Дорога затвердела, но в низинах попадались огромные незамерзающие лужи, а порой сугробы нанесённые ветром с равнины.
Выехали к небольшой речке. Текла себе спокойно среди равнины. Вода не затянулась льдом. Надо было найти мост. И вдруг Павел увидел множество бугров с покосившимися деревянными крестами. Он с ужасом узнал то самое Альминское поле. Луна освещала заснеженные виноградники. А вон склон, где стояла батарея. Ещё возвышалась насыпь эполемента, за который шёл жестокий бой. Внизу тот самый мост у сгоревшего аула Бурлюк. А вон камень, за которым он прятался. И там же увидел первую смерть поручика Мазина. У Павла на душе стало как-то тоскливо и горько.