Профанное прошлое дает образцы того, как в условиях конкретной страны и общества можно и нужно вести себя в соответствии с главными христианскими идеями. Конечно, прошлое, особенно «местное», играет третьестепенную роль после догматов и их раскрытия в священной истории, но, тем не менее, и эта роль важна для формирования христианской картины мира конкретного человека.
Особенности христианского построения прошлого
Как считает Р. Коллингвуд: «Любая история, написанная в соответствии с христианскими принципами, по необходимости должна быть универсальной, провиденциальной, апокалиптической и периодизированной Все эти четыре элемента вполне сознательно внесены в историческую мысль раннехристианскими учеными»53.
Особенности христианского способа создания прошлого обусловлены главными мировоззренческими идеями данной религии. Поскольку время Бога в Священном Писании не совпадало с человеческим, поэтому историки стремились непротиворечиво совместить их. Одним из вариантов была идея аллегорической трактовки, согласно которой, например, Юлиан Африканский, основываясь на Втором послании апостола Петра54, приравнял один день Бога к тысяче человеческих лет.
В зависимости от основных идей и событий Священного Писания история разделялась на соответствующие эпохи. Подходов было много, но все они подчиняли время главным мировоззренческим идеям, а не наоборот время всегда изменяемый фактор в любой исторической парадигме и полностью подчинено идеям, на которых строится картина мира. Уже сама христианская хронология служила напоминанием о Боге. Ведя счет годам, верующий человек отсчитывал его либо от сотворения мира, либо от рождества Христова.
В христианском способе создания прошлого особенно хорошо видна тотальная зависимость прошлого от главных мировоззренческих идей. Природа веры не предполагает изменений религиозных догматов, поэтому христианский историзм почти застыл в своем развитии, хотя некоторые изменения в религиозном мировоззрении все же происходили, а порой и существенные, но все они были связаны с мировоззренческими переворотами, которые становились основанием для изменения прошлого. Пример тому Реформация. Но в рамках одной конфессии христианский историзм представляет собой величественную, цельную, словно вытесанную из единой глыбы гранита, картину прошлого, которое не подлежит изменению в своих основаниях и может лишь дополняться новыми событиями, подтверждающими незыблемые догматы веры, неизменно стремясь к завершению времени и истории в момент Второго пришествия и Страшного суда.
Одной из главных особенностей христианского историзма является его пророческий, эсхатологический характер. Неизбежный конец истории человечества был также явно задан, как и ее начало. При этом чудесное воскресение Христа являлось неоспоримым свидетельством его Второго пришествия. Прошлое обосновывало будущее, так же как и сбывающиеся пророчества о различных промежуточных событиях, которыми насыщено Священное Писание и Предание. Поскольку не все пророчества сбывались, например, свидетельство Христа, о том, что Конец света застанет еще его поколение55, заставляло не только аллегорически трактовать не сбывшиеся пророчества, но и насыщать прошлое сбывшимися, в том числе носящими локальный временной и территориальный характер. Местная история также должна была подтверждать истинность религиозных пророчеств.
В христианской истории всякое историческое действие становилось таковым только в свете христианской идеи, поэтому главными историческими событиями становятся чудеса, подтверждающие истинность веры. Профанное прошлое нельзя было изучать без оглядки на будущее, поскольку истинной может быть только такая картина прошедшего, которая непротиворечиво заполняет лакуну между священным прошлым и апокалиптическим будущим.
Христианство религия сугубо историческая, даже сам «Символ веры» представляет собой по большей части совокупность вполне конкретных исторических событий. История в христианстве оттесняет на задний план прежде господствовавшее античное мироощущение природы, частью которой являлся человек, ощущавший себя, преимущественно, в настоящем. Теперь главным становится прошлое и будущее. Средневековая личность больше оказывается связанной с историей, чем с природой, в которой она существует и действует.