Гахраман, брат мужа, работавший кузнецом и слесарем, вместе со своей женой Рейхане жил в одном дворе с нами. В одной комнате проживали они, а в другой располагался небольшой магазинчик, принадлежавший Гахраману. Там можно было найти все, начиная от всяких гаек и болтов и заканчивая различными инструментами. Деятельный и талантливый Гахраман сам мог чинить многие вещи и занимался даже ружьями.
Гахраман, ты можешь меня тоже научить всему тому, что умеешь? спросила я у него однажды.
Фарангис, это ведь мужское дело, ухмыльнулся он в ответ. Это не работа для девочек. Я делаю ружья и пистолеты. Это тяжелая работа кузнеца с твердой рукой.
Но я тоже очень хочу научиться, настаивала я.
Хорошо, сдался он, перестав отбивать раскаленные на костре лошадиные подковы. Если хочешь научиться, время от времени заходи ко мне, и я буду учить тебя.
С тех пор каждый день после работы я ходила в мастерскую к Гахраману и стала его помощником.
А из тебя вышла неплохая ученица, смеялся Алимардан, глядя на меня за работой. Ты очень быстро учишься.
Я помогала Гахраману делать ружья и подавала ему все необходимые инструменты. Порой он был настолько занят работой, что даже не поднимал головы. Я завороженно и терпеливо наблюдала за тем, как он мастерски и деликатно работает над рукояткой или стволом ружья, и тоже очень хотела научиться делать все сама, но чаще всего мне доверялась работа над деревянной рукоятью, которую необходимо было тщательно отшкурить.
Поскольку Гахраман был еще и охотником, он использовал свои изобретения во время охоты.
Однажды во время нашей работы в мастерской к нам зашел мой отец и, увидев Гахрамана за делом, сказал:
Гахраман, у меня есть к тебе одна просьба. Можешь сделать для меня остро наточенный топор? Он мне нужен для сбора хвороста.
Конечно! не задумываясь ответил он. Твоя дочь уже многое умеет, поэтому этот топор мы сделаем вместе.
Работа над топором началась в тот же день и продолжалась довольно долго. Сначала Гахраман взял кусок бесформенного железа, который накалил на костре, а затем стал, отбивая специальным молотом, придавать характерную для топора форму. При этом я видела, что особое внимание он уделял тому, чтобы топор был остро наточен. Затем Гахраман взял кусок дерева и выточил из него гладкую рукоять.
Смотри, Фарангис, гордо позвал он меня, закончив работу, смотри, какой топор я сделал для твоего отца. Он сможет рубить им не только хворост. Как тебе?
Очень хороший, сказала я, вертя топор в руках. Он действительно очень острый. Было бы хорошо, если бы такой топор был и у нас.
Какая разница, у кого он останется, улыбнулся Гахраман. Будете пользоваться вместе с отцом.
Через несколько дней, когда к нам еще раз зашел отец, Гахраман вручил ему новый топор и сказал:
Вот, возьмите! Ваш топор готов. Теперь вы сможете рубить им деревья и все, что угодно.
Этот топор больше нужен Фарангис, ответил отец, посмотрев на меня. Ты ведь все еще помогаешь нам с хозяйством.
Папа, я до конца своей жизни буду служить тебе. Ты мой свет.
Каждый раз, когда отец приезжал навестить меня, я провожала его домой и проходила с ним половину пути. Мне это было совсем не в тягость, и к тому же мысль о том, что этим я делаю ему приятное, доставляла мне особое удовольствие. На этот раз я также вышла с папой в путь и вдобавок радовалась тому, что теперь он получил новый и долгожданный острый топор. Я несла топор сама, не позволяя уже изрядно поседевшему и уставшему отцу делать это за меня.
В середине нашего пути он сказал:
Руле, всё! Давай мне топор и возвращайся скорее домой. Опять ты себя утруждаешь и проходишь столько пути со мной.
Я протянула топор отцу и, попрощавшись с ним, как обычно, села на скалу, наблюдая, как он медленно исчезает из виду. Когда я повернула домой, начало вечереть.
«Как же этот мир скоротечен размышляла я. Раньше мы с отцом шли вместе, а теперь я иду в одну сторону, а он в другую».
Благодаря тому, что наши селения находились недалеко друг от друга, мне удавалось довольно часто навещать свою семью и следить за тем, чтобы братья и сестры ни в чем не нуждались. Рахим и Ибрахим стали к тому времени взрослыми юношами, но остальные были еще маленькими и нуждались во внимании. Когда я вышла замуж, Рахиму было 16 лет, Ибрахиму 12, Джомэ 8, Лейле 7, Саттару 5 лет, а Джаббару и Симе только-только исполнился год.