В нашем селении не хватало врачей и медсестер, поэтому была велика детская смертность. Первой смертью, которую мне пришлось увидеть, была смерть моего старшего пятнадцатилетнего брата Кайюма, которого я очень любила. Однажды вечером, услышав горький плач мамы, стоявшей в окружении наших родственников, я с беспокойством спросила:
Что случилось, мама?
Руле, Руле!! стала кричать она, ударяя себя по голове.
Я не хотела верить в то, что мой брат, который давно уже болел, скончался. Меня не пускали в комнату, и всё, что мне оставалось, это с разрывающимся от одиночества сердцем в молчании отправиться на крыльцо дома и сидеть там. На моих глазах вынесли тело моего брата, чтобы похоронить его, а я еле стояла с помутневшим взглядом и ватными ногами, готовая упасть в обморок от мысли, что так неожиданно и скоро мы лишились одного из членов нашей семьи. Обернувшись, я увидела Ибрагима, который сидел один на лестнице и горько плакал; я поспешила к нему, обняла, и, прислонившись друг к другу головами, мы долго сидели и плакали. Увидев нас издалека, жена моего дяди громко расплакалась и увела нас к себе домой. Она налила нам чая и позаботилась о нас в тот тяжелый момент. Она поддерживала нас, кормила хлебом с маслом и успокаивала.
Смерть брата крайне потрясла меня.
Что мне делать, тетя? спрашивала я. Теперь когда не стало моего родного брата, которого я так люблю
Впервые я столкнулась со смертью кого-то из своих близких родственников и долго не могла понять, почему это произошло именно с нами.
Я очень скучала по брату и долго по нему плакала
* * *Как я уже говорила, мы выросли в бедной семье и поэтому привыкли мало есть и просто одеваться, порой испытывая чувство зависти при виде убранства соседских домов.
Папа всегда очень много работал. Он был наемным работником, которого приглашали для сельскохозяйственных работ и возделывания земель. Мне было семь или восемь лет, когда однажды мама сказала ему:
У нас нет денег, чтобы хоть что-то купить.
Что делать, жена? измученно ответил отец, присев на стул. Ты знаешь, что мы с Рахимом работаем на износ на чужих землях и зарабатываем столько, сколько нам дают. Если бы мы возделывали свой собственный участок, все могло бы быть совсем иначе.
При виде переживаний отца мне стало очень плохо.
Папа, я тоже могу работать! поспешила я поддержать его.
Фарангис, ответил он, улыбнувшись. Ты еще совсем маленькая, и тебе рано работать.
Позволь мне пойти с тобой на работу, настаивала я. Клянусь, я буду стараться и хорошо выполнять свое дело.
Нет, Фарангис, ответил он, покачав головой, и вышел из комнаты.
Рано утром, услышав призыв на молитву из расположенной неподалеку мечети, отец совершил намаз, сел возле самовара и налил себе чай. Я тоже встала с постели и молча села рядом с ним. Затем, когда он вышел из дома и отправился на работу, я, стараясь не издавать ни единого звука, тихим шагом направилась за ним. Пройдя немного, отец словно что-то почувствовал и обернулся.
Руле! удивленно сказал он. Что ты здесь делаешь? Почему ты идешь за мной?
Клянусь, я буду очень хорошо работать и, если устану, вернусь домой.
Ты же еще так мала, нежно ответил он, гладя меня по голове. Хорошо Пойдем со мной, если хочешь, но, когда устанешь, обязательно скажи мне.
Вот так я начала работать. Еще совсем маленькая, но храбрая, я старалась выполнять работу не хуже взрослых и так, чтобы мне не было за нее стыдно. Часто я очень уставала, пряталась среди пшеничных колосьев, которые были выше моего роста, и делала передышку, говоря себе:
Постыдись, Фарангис! Папе нужна помощь. Будь как эти мужчины. Соберись!
Казалось, что солнце с каждым днем обжигает все сильнее и сильнее, так что я вся была мокрой от пота, и облегчение приходило лишь к вечеру, когда становилось прохладнее и я получала свою зарплату. Первые дни мне было очень трудно, но потом я приноровилась и стала мочить в воде платок и повязывать его на голову, чтобы она оставалось прохладной во время палящего зноя. Папа время от времени смотрел на меня и проверял, всё ли в порядке.
Первые дни мне было страшно смотреть на свое иссушенное лицо и руки, покрытые мозолями и болячками. Порой кожа сходила у меня с ладоней, мне становилось невыносимо больно, и я вынуждена была просить маму смазать мне руки животным жиром.
Однажды вечером, когда я пришла домой, мама приготовила для меня в блюдце хну, сказав, что она излечит раны на моих руках. Опустив руки в хну, я почувствовала жжение, но постепенно после нескольких таких процедур кожа стала отшелушиваться и становиться здоровее. Со временем мои руки стали крупнее, а кожа на лице смуглее.