Мода XIII века не способствовала ношению многих украшений. Это была эпоха тяжелых одежд, обладающих простотой, из шерстяного сукна, производство которого стало одной из главных отраслей Фландрии и Шампани. Роскошь проявлялась в богатой меховой подкладке и в высоком качестве полотна. Это был век, когда мужчины и женщины проводили большую часть времени в переездах из поместья в поместье, из замка в замок, и предметы одежды в большинстве своем приближались к дорожному костюму по теплу и комфорту. Воротники и шарфы делали ненужными ожерелья, а лифы плотно застегивались на пуговицы. Лишь в романах встречаются необычные драгоценности, например, серьги, которым посвящены две строки в «Романе о розе»[50]:
Et met à ses deux oreilletes
Deus verges dor pendans greletes[51].
Также следует заметить, что ювелирные изделия тонкой работы стали в какой-то мере служить признаком положения в обществе. Ордонансы[52] 1283 года запрещают буржуа (горожанам) и их женам носить драгоценные камни, золотые или расшитые жемчугом пояса и венцы из золота и серебра. Даже мужчины и женщины благородного происхождения надевали свои лучшие украшения только по торжественным поводам и только на голову. Самые великолепные короны, по-видимому, носили женщины. Элеонора Прованская имела огромное количество роскошнейших диадем и венцов: к моменту, когда она в 1236 году стала женой Генриха III, у нее было девять венцов, а впоследствии к ним прибавились еще одиннадцать. Шестьдесят пять лет спустя в описи графини Артуа числились четыре короны из золота с драгоценными камнями, один весьма богатый, с четырнадцатью chaplets, венцами, и десять tressons, то есть украшенных камнями обручей. Простая корона из скрепленных петлями пластинок из позолоченного серебра, усыпанного кристаллами, с шестью довольно рудиментарными французскими лилиями, поднимающиеся над венчиком, сохранилась[53] как представитель этого вида украшений. Более крупные короны состояли из скрепленных восьми, двенадцати и более украшенных камнями пластин[54].
Восьмигранную корону, ныне хранящуюся в Намюре (фото 9, а), в которую вделаны две святыни из тернового венца, император Генрих якобы прислал в 1205 году из Константинополя своему брату Филиппу, маркизу Намюрскому; но, по всей вероятности, был прислан суррогат, поскольку эта восьмигранная корона не похожа на византийскую. Усложнение филигранного основания за счет добавления мелких штампованных цветочков из золота и комбинация закрепки в простых ободках с крапанами[55] в виде листьев характерны для маасской или французской работы первой половины XIII века. Эту корону можно сравнить с другой, начала XIII века, изготовленной для реликвария Святого Освальда в Хильдесхайме[56]: она украшена квадратными пластинами, покрытыми эмалью и оправленными в золото в окружении филигранных завитков с кабошонами в приподнятых оправах.
Еще одна вотивная корона (фото 9, b), очевидно основанная на светском образце, та, что Людовик Святой пожертвовал вместе с крестом и ковчегом льежским доминиканцам[57]. Она образована восемью пластинами из позолоченного серебра с вершинами в виде французских лилий, перемежающихся таким же количеством крылатых ангелов. Пластины отделаны дубовыми листьями, кабошонами и классическими геммами. Изделие в целом смотрится несколько тяжеловатым и строгим, несмотря на все свое великолепие; это продукт того века, когда техника работы с золотыми ковчегами и мощевиками была прогрессивнее, чем техника создания украшений для личного пользования.
Древнеримские инталии и камеи широко применялись на протяжении всего раннего Средневековья в качестве украшений ковчегов и рак; корона, которая была на Ричарде, графе Корнуоллском, на его коронации в Ахене в 1257 году в качестве короля римлян (фото 10, а), хранившаяся в сокровищнице ахенского кафедрального собора, была использована вместе с геммами-кабошонами в церемониальном уборе. И камеи, и инталии закреплены в оправах четырьмя крапанами. Дизайн короны предполагает, что изначально ее дополняли украшения в виде четырех листьев и четырех французских лилий и что императорская дужка была добавлена по случаю коронации.
В XIII веке камеи считались одними из роскошнейших украшений. Их классические сюжеты часто интерпретировались в свете христианской иконографии, а лапидарии приписывали им магические свойства. Вследствие этого на них существовал огромный спрос в качестве личных украшений для постоянного ношения[58]. Например, кентерберийская брошь XIII века создана с копии[59] античной геммы с вырезанным рисунком фавна, достающего занозу из ноги второго, в простой оправе с надписью AMOR VINCIT FORTITVDINEM («Любовь побеждает силу»).