Она умирает, Аннхен! прошептала блондинка. Боже, помилуй ее душу. Ну правда, неужели священник не может
Священник не придет в публичный дом, дурочка. Теперь голос Анны звучал снисходительно. Похоже, она была более опытной распутницей, чем ее подруга Лене.
Возможно, тут будет достаточно повитухи, заметила Рахиль, почти до смерти напугав девушек. Они резко обернулись и вздрогнули от ужаса, когда из темноты к ним внезапно вышла женщина, одетая в плотно запахнутый черный плащ и такой же платок.
Смерть испуганно ахнула Лене. Но более храбрая Аннхен покачала головой:
Что-то я не слышала, чтобы Мрачный Жнец присылал вместо себя жену, усмехнулась она. Нет, эту бабу я знаю. Это старая жидовка, она здесь часто шляется. И по ночам тоже Кто знает, может, жиды охотнее делают это со старыми кошелками
Рахиль сердито откинула капюшон, обнажив чепчик, говоривший о том, что она почтенная матрона.
Иудеи предпочитают проводить время со своими женами и плодиться, как велит им Всевышний! строго произнесла она. И когда Он благословляет их союз, ребенок обычно рождается не в хлеву, а в доме и на руках у такой старой кошелки, как я. А теперь пропусти-ка меня, шлюха, я хочу посмотреть, смогу ли еще помочь твоей подруге!
Лене запричитала, что Рахиль, по ее мнению, произносит кощунственные речи о Христе, но Анна очевидно, настроенная более приземленно, чем ее подруга, поспешно отошла в сторону. Рахиль тоже совершенно не беспокоилась о мнении Лене, хотя рождение ребенка в конюшне действительно напомнило ей о рождении другого дитя в яслях. Если и существуют люди, чья вера в христианского Бога еще слабее, так это, несомненно, распутницы. И эти девушки находились около конюшни уж точно не с одобрения хозяина. Он не потерпит беременных распутниц в своем заведении. Значит, Лене и Анна спрятали здесь подружку. И уж, конечно, их страх перед разоблачением был сильнее, чем религиозное рвение.
Рахиль поставила сумку в солому и бросила первый внимательный взгляд на молодую женщину, которая лежала на паре вонючих покрывал и тщетно пыталась выдавить из себя ребенка. У Рахили на мгновение перехватило дыхание, когда она увидела ее. Мокрое от слез лицо распухло, губы были искусаны в попытках уменьшить боль, но тем не менее никому бы не составило особого труда догадаться, насколько ангельски красивой была эта девушка, когда зачинала злосчастного ребенка. С нежной кожей цвета слоновой кости и вьющимися золотисто-каштановыми волосами, с тонкими чертами, которые вполне могли послужить образцом для лика Мадонны, она разительно отличалась от Анны и Лене с их грубыми лицами. Длинные нежные пальцы вцепились в грубые покрывала, а изящное тело снова сжалось в очередном приступе боли.
О Дева Мария! О святая Богородица! воскликнула роженица. Значит, она все еще оставалась в сознании, хотя и не издала ни звука, пока Анна и Лене ужасались потоку крови, появившемуся у несчастной между ног вместо головки младенца. Рахиль быстро осмотрела несчастную.
Раньше надо было брать пример с твоей Богородицы, проворчала она. С девственницами такое случается редко
Роженица всхлипнула, когда схватки стихли, а затем, похоже, собрала последние остатки сил и очень четко произнесла, обращаясь к Рахили:
Мой ребенок не ублюдок! Она, казалось, хотела что-то добавить, но в этот момент у нее опять начались схватки. Теперь они быстро следовали одна за другой, но младенец никак не хотел показываться. Рахиль давно поняла, в чем тут дело.
Ребенок лежит неправильно, сказала она девушкам и будущей молодой матери если та еще была в состоянии понимать человеческую речь. После очередной схватки она только стонала. Посмотрим, смогу ли я повернуть его. Но для матери уже поздно: она очень ослабела. К тому же у нее что-то порвалось внутри, она теряет слишком много крови. Как ее зовут? Как тебя зовут, девочка?
Рахиль повернулась к роженице и выжидающе посмотрела на нее, но после непродолжительного молчания ей ответила Анна:
Ее зовут Беатрикс. Но мы не знаем, откуда она. Она появилась здесь несколько месяцев назад вместе со своим любовником. Парня вскоре убили. Рыжий Ганс завербовал его в свою банду они нападали на людей и отнимали у них кошельки. Но парень оказался слишком глуп для таких дел. Его вздернули на городской площади.
Всего-навсего из-за украденного кошелька? изумленно спросила Рахиль, ощупывая живот Беатрикс. Она пыталась найти место, где можно было бы ухватить ребенка и повернуть его так, чтобы он принял правильное положение. Этот прием срабатывал не всегда, но в отношении хрупкой, худенькой девушки Рахиль была настроена оптимистично. Положение ребенка легко угадывалось даже при поверхностном осмотре. Ах, если бы Рахиль пришла сюда двумя часами ранее