Начала шатенка Бажена: Её родителей захватили в плен недалеко от Киева, где они жили в маленькой деревушке. В тот год суздальцы, в союзе с рязанцами, ходили в поход на Киев и разгромили киевлян. Было захвачено и угнано в полон очень много людей. Бажене было в то время около шести лет. Родители попали в услужение к боярину Кобыле. Отец стал работать на конюшне, а мать стирала бельё. Девочка до 11 лет росла при родителях, а с 12 лет тоже начала помогать матери. В 14 лет Кобыла призвал её к себе и снасильничал. Но потом сразу забыл о ней, потому что у него было много других, более горячих и красивых наложниц. Недавно ей стукнуло 16 лет. А неделю назад тиун Кобылы велел ей собираться и уезжать в Переяславль наложницей у каких-то курсантов. Она думала, что её хозяином окажется старый и толстый богатей, но слава Богу, это не так. А не моемся мы для того, чтобы на нас не обращали внимания. Я порадовался, что Бажена знает, зачем её сюда прислали. Не придётся придумывать способы подкатиться к ней.
Следом за ней я выслушал историю Веселинки. Её родители обеднели и продались тому же Кобыле в холопы, ещё лет 15 назад. С тех пор отец её служит на псарне, а мать следит за свиньями. Она тоже с 12 лет помогает матери. Девственность потеряла с молодым конюхом, которого полюбила и отдалась ему, зная, что в любом случае ею может воспользоваться любой из семьи её хозяина. И ей тоже сообщили причину отсыла от двора боярина. Она надеялась, что если Богу будет угодно, то может удастся ещё свидеться с родителями, всё-таки живут они поблизости.
Ну что же! сказал я. Значит, вы знаете свои обязанности и это облегчает моё положение. Вам не надо объяснять, что и как. Пока у меня нет времени и я уйду по делам, а вы, чтобы к вечеру искупались в бане и, если у вас есть какая-то одежда поновее, переоденьтесь. Я пошёл к ханше и провёл очередной урок. Между прочим, ханша уже знала несколько слов русского языка, я догадываюсь, что она учила его у своего переводчика, а с ней вынужденно учились и её фрейлины, и наставник Сартака и сам Сартак, не считая служанок. Да и я тоже уже знал несколько монгольских слов и, при желании, мы бы уже смогли говорить на самые простые темы без переводчика.
Самому переводчику было очень полезно к словарному запасу выучить ещё и
письменность. Обладая знаниями нашей письменности, совсем не сложно прочитать текст на кириллице. Ханша запросто уже читает русский текст по уставу караульной службы, хотя не понимает о чём речь. Как и я, к примеру, могу без труда читать на любом европейском языке, кроме французского, на котором написанное совершенно отличается от произносимого, тоже не понимая смысла. Ханша пригласила меня задержаться и попить чаю с ними, и я согласился. Мы сели на ковёр по-турецки и мне налили пиалу чаю. Ханша спросила, почему я не одел медвежью шубу? Я отговорился, что мне не холодно, тем, более, что я передвигаюсь лишь по территории лагеря. Но вот, как только поедем куда подальше, то непременно одену. Спросила она и про девушек.
Я опять же ответил, что мы все рады подарку, но мы вообще то будем в дальнейшем бороться против института наложниц и в конце концов заставим относиться к женщинам, как к равным. Её позабавило моё рвение, и она похвалила меня за мои идеи, но усомнилась в возможности претворения их в жизнь в этом столетии. Я, честно говоря, тоже сомневался в этом. После этого я откланялся у ушёл на обед. К этому времени прибыл один из дружинников, которого Архип посылал за знахарем.
Пришлось посылать за ним сани с конём, чтобы перевезти всё имущество знахаря, в том числе кучу сушёных трав и корешков. Судейкин пригласил знахаря для разговора в столовую. Мы все сидели за столом, когда в дверь вошёл высокий худощавый человек. На нём была одета шуба нараспашку из под которой виднелась длинная белая рубаха до самого пола, расшитая узорами и сложным орнаментом. Рубаха в талии была опоясана витым кожаным ремешком, концы которого свисали до самых колен.
В правой руке он сжимал посох из дерева с причудливо загнутым концом. Его голова была перевязана широкой полосой материи, крепящей длинные волосы. На вид ему было не менее 50 лет, а волосы и на голове, и в бороде были седыми. Он, не обращая внимания на окружающую действительность, сразу направился к нам и остановился перед нашим столом. Видно было, что он не собирается кланяться и выглядел он очень независимо и гордо. А какие у него были глаза ! Он обвёл нас глазами настолько пронзительными, что казалось прожигает взглядом насквозь. Никто из нас не смог вынести его взгляда и мы отводили свои глаза в сторону, когда он останавливал свой взор на ком нибудь из нас. Стало, как то не по себе, даже трепет какой то появился.