О-па! Это кто сейчас? Трикстер подпрыгивает. Это кого ты сейчас решила подкормить? Кто сказал, что лампа дурацкая? Это они все дурацкие, если им не нравится. Не забываем!
Прекрасная лампа, милая, Артур разглядывает смешной и плоский рисунок. Ты любила лошадей, да?
Да, неуверенно отвечает я.
Ты хотела нарисовать не лампу. Ты хотела нарисовать лошадей, Артур покачивает альбомом в руке. А срисовать больше было неоткуда, да?
Да, я с готовностью кивает головой.
У тебя действительно не все получилось, но это не страшно. Это твои первые лошадки. Хочешь, я открою тебе секрет, как сделать, чтобы у тебя начали получаться красивые лошади?
Да!
Нарисуй сто лошадок. И сто первая получится красивой.
Но это же долго!
Долго. Возможно, несколько лет. Зато точно получится. И еще: за это время ты поймешь, хочешь ли действительно рисовать лошадок. Или, возможно, тебе больше понравится рисовать цветы. Или мебель. Или собак. Ты точно поймешь.
А разве сейчас не понимаю?
Нет, улыбнулся Артур. Сейчас ты просто хочешь, чтобы все получалось быстро и чтобы тебя похвалили. Еще один секрет открою. Даже несколько. Хочешь?
Давай, я подходит ближе, начинает теребить альбом, который Артур положил на стол.
Знаешь, почему тебе хочется все делать быстро?
Нет.
Потому что родители требуют быстрее одеваться, быстрее есть, быстрее выходить: чтобы не опоздать в садик, в школу, на поезд, еще куда-то. И ты теперь думаешь, что торопиться нужно всегда и везде. Но это не так.
А как?
По-разному. Каждый раз по-своему.
И как же я пойму, нужно торопиться или нет?
Например, именно через этот вопрос, Артур берет мою я за руку. Нужно ли тебе здесь торопиться? Именно в этом? Именно сейчас? Зачем? Если есть зачем, торопись. Если незачем, не спеши. Давай попробуем. Зачем ты спешила нарисовать эту лампу? Этих лошадок?
Хотела папе показать
А зачем?
Чтобы он похвалил.
А разве он не похвалил бы тебя завтра? Или послезавтра?
Не знаю, я серьезно задумалась.
Смотри, какая умничка, шепчет мне на ухо Трикстер, по-прежнему поигрывая клубочком. Реально ищет ответы.
Я всегда любила думать, да.
Да-а-а А сейчас Артурчик тебе покажет, как думать, и ваще агонь будет.
Я подскажу, Артур взял и вторую руку моей я. Потому что ты считаешь, что хвалят именно за скорость. Так?
Та-ак, я удивленно хлопает глазами.
Поэтому не важно, как ты нарисуешь, важно, насколько быстро. Так ты считаешь?
Так
А теперь смотри дальше. Ты любишь рисовать, я знаю. Ты росла на прекрасных книгах-альбомах «Лучшие музеи мира» и «Величайшие художники мира». Такие книги с таким качеством печати в этой стране появятся лет через пятнадцать. А ты впитываешь искусство с шести. И ты молодец. Но ты видела только результат работы. И поскольку еще не знаешь английского, не могла прочитать текст. Хочешь узнать, что там было написано?
Хочу!
Твою любимую «Мадонну Литту» да Винчи рисовал год. Ему помогали десять учеников. На «Джоконду» у него уходит почти два года. «Рождение Венеры» Боттичелли пишет за четыре года. А «Данаю» Рембрандт создавал почти девять лет! Великие художники никогда не спешили. Знаешь, почему?
Почему?
Потому что им не важно было, похвалят их или нет. А если похвалят, то не важно когда. Они добивались от своих рук того, что видели в своей голове. Ты видишь в своей голове, каких лошадей хочешь нарисовать?
Нет, я мотает головой. И что это значит?
Возможно, ты просто не хочешь годами рисовать лошадей?
Ой, нет! Точно не хочу.
Вот видишь, Артур с трудом сдерживает улыбку.
Он-то, понятное дело, уже давно знает, что я не хочу годами рисовать лошадей. А меня радует, что я сейчас, в одиннадцать лет, так быстро это поняла.
Тогда тем более важно ли, похвалит тебя папа или нет?
Не важно Мне кажется.
Тебе не кажется. Это не важно. Важно только одно, запомни, только одно: устраивает ли результат тебя саму. Понимаешь? Тебе нравятся нарисованные тобой лошадки? При том, что ты рисовала их впервые в жизни?
Нравятся.
Вот и отлично! Тогда какая разница, что скажет папа?
Никакой? радостное освобождение звучит в моем детском голоске.
Никакой. А вот еще скажи мне, стихи твои тебе нравятся?