В такие минуты Гаухар сидит как очарованная. Иногда ей хочется громко петь, смеяться. А порой откуда-то нахлынет тихая грусть, но это не страшно, даже приятно. Страшновато бывает в другие, к счастью, редкие минуты, когда начинает казаться, что до сих пор ты жил напрасно, совсем не так, как надо. И вдруг спохватишься: «Ничего, ещё не поздно, не всё потеряно. Можно начать по-другому». Главное нельзя понять, что за причины порождают это душевное состояние. Вот какой таинственной, колдовской силой обладает большая река. Волжанам не в новинку эта сила, они знают её.
Иногда Гаухар кажется, что она по-своему может объяснить эту смену настроений. Река тут ни при чём. Река только сопутствует душевным переживаниям. Должно быть, просто молодость бродит в душе, как неустоявшееся вино. Вероятно, это неизбежно: мечты молодости вступают в противоречие с реальными возможностями. Это и порождает тоску по несбыточному. Впрочем, как знать Ведь и старики соглашаются: «В реке есть что-то такое» Спросишь: «Что именно?» а они в ответ только качают головой.
Джагфару, кажется, не свойственно видеть в природе некоторую загадочность. В предвечерний час он, надев пижаму, сидит, уткнувшись в какую-нибудь техническую книжку, или возится со своей машиной, не мозоля глаза Гаухар. Если же заметит, что жена вдруг загрустила, чем-то расстроена, он подойдёт, расскажет что-нибудь занятное, отвлекающее; бывает, рассмешит анекдотом и сам сдержанно посмеётся это тоже помогает. Ему и грубого слова не скажешь, и оттолкнуть не сможешь, отстань, мол, не до тебя, немногословный Джагфар многое знает, многое видит.
Сегодня в сумерки выпали какие-то особые минуты. Джагфар пробыл у окна, рядом с женой, дольше обычного. Настроение было на редкость благостное. Сидели в какой-то тихой задумчивости. Уже стемнело. Но свет не зажигали. Сидели, прижавшись друг к другу, не желая шевелиться. Было им тепло и уютно.
Джагфар первым поднялся с места.
Вот те на! Я и позабыл, что поставил на кухне чайник. Сейчас принесу, если не выкипел.
Гаухар тоже встала, зажгла свет. Взгляд её упал на неоконченный этюд. Это был портрет всё того же Юлдаша. Кажется, она уже начала улавливать своеобразие этого мальчика: его живое, изменчивое лицо, смешливость и лукавство во взгляде, способность становиться вдруг по-взрослому серьёзным.
Не надо только торопиться. Кто знает, придёт время специалисты заметят портрет. О художнице Гаухар заговорят, напишут статьи
Вопреки обычной своей скромности, так мечтала Гаухар, пока муж собирал на стол. Чай пили долго. Гаухар была очень оживлена, много смеялась. Смех вырывался у неё непосредственно, заразительно, в нём не было ни кокетства, ни принуждённости. Это особенно нравилось Джагфару. У него доставало ума, чтоб понять: так может смеяться чистый, бесхитростный человек.
«Впереди нерабочий день воскресенье. Надо будет отметить окончание дачного сезона, пригласить гостей», думалось Джагфару за чаем. Он скажет об этом Гаухар только утром, в машине, не стоит заранее морочить ей голову. Как всякая женщина, она сейчас же взволнуется, начнёт строить слишком громоздкий план приёма гостей, пожалуй, и заснуть не даст. А скажешь неожиданно ей и мудрить некогда будет.
Утром Гаухар, как обычно, проснулась раньше мужа. Тихо, чтобы не потревожить его, вышла во двор. Кажется, и сегодня день будет тёплый, тихий. Как тут выдержать, не искупаться? Ведь уже несколько дней не плескалась в реке. За чем же дело стало? Набросила полотенце на плечо, захватила резиновую шапочку и вышла из дому.
На берегу она, как всегда, загляделась на Волгу. Наверное, вода уже похолодела, но, право, никак не хочется этому верить: и трава как будто не сильно пожухла, и солнце просто в шутку ленится не пылает, как летом. На реке прибавилось отмелей, вон сколько новых островков появилось. А вода и в самом деле холодная. Но Гаухар безбоязненно окунулась, быстро поплыла. Всё же было знобко. Она повернула к берегу. Только когда растёрлась и оделась, тело начало гореть. По дороге к дому окончательно согрелась.
Смотри-ка, что делает тепло! Оставшиеся на клумбе цветы повернули головки к солнцу. И всё-таки пора цветов миновала, они ещё радуют, но не по-летнему.
Джагфар уже давно был «на ходу» наладил машину, заварил чай. Гаухар только успела убрать постели, как он внёс чайник. За столом Гаухар не без хвастовства сказала, что купаться хорошо и в начале осени, если, конечно, человек не ленив и не боязлив. Муж, посмеиваясь, ответил: