Рассеянно здороваясь со встречными людьми, он прошёл в цех.
Как и было условлено, Галимджан в двенадцатом часу навестил Дидарова. Кабинет у главного инженера просторный, окна светлые, стол широкий. При виде входившего гостя Исрафил поднялся с кресла, с улыбкой протянул руку, пригласил сесть. Затем вызвал секретаршу.
Машенька, распорядитесь, чтобы принесли чайку. Да погорячее, покрепче и с лимоном.
После этого чинно опустился в кресло, положил ладони на стол. Как и полагалось, он справился о самочувствии Галимджана, о здоровье Рахимы-ханум. В это время принесли чай.
Помешивая в стакане ложечкой, Дидаров пристально вглядывался в лицо Галимджана.
Ты вроде бы немного осунулся, дорогой. Может, опять сердце? Пей, пожалуйста, чай. Положи лимон. Сейчас в магазинах что-то не видно лимонов.
Да, не видно, как-то безразлично согласился Галимджан, тоже помешивая в стакане. Лимон, конечно, вкусен, но обесцвечивает чай, отнимает у него аромат.
Дидаров тихонько рассмеялся.
Добро с добром редко уживается. Что тебе дороже вкус лимона или цвет чая?.. Ну ладно, оставим эти рассуждения философам. Наших голов тут не хватит Я ведь говорил, что у меня есть к тебе дело. Давай, старый друг, работать рука об руку. Теперь, сам знаешь, время технического прогресса, на одном «ура», как раньше, не выедешь. Время идёт
Я не совсем понимаю, осторожно перебил Галимджан. Мы ведь вместе работаем. Что ты ещё имеешь в виду?
Мне, Галимджан, нужен помощник. Ну, официально говоря, заместитель. По штату положено, а человека нет. Я тебя давно знаю. Теперь ты вошёл в ритм нашего завода, успешно осваиваешь новую технику, одним словом, стал хорошим, современным инженером.
Спасибо за доверие, Исрафил, помедлив, ответил Галимджан, ты уж позволь мне остаться в цехе. И со здоровьем у меня не шибко, да и годы
Всё же подумай, Галимджан. Ведь в цехе тоже требуется здоровье, да ещё побольше. Я предлагаю тебе неплохое место. Спокойней будет и на виду.
Подумать-то подумаю, но кажется, не соглашусь. И цех вроде бы не на кого оставить
Ну, для этого дела мы найдём подходящего человека. Я считаю, мы ещё вернёмся к этому разговору.
И, словно поощряя Галимджана, главный инженер крепче обычного пожал ему руку.
У себя в конторе Галимджан закурил, глубоко затягиваясь, размышлял: «Со здоровьем неважно это верно. И к высоким должностям не стремлюсь тоже правда. Но ведь я никогда не бежал от трудностей, не ставил на первый план своё спокойствие. Может, в интересах производства Исрафилу действительно нужен хороший помощник?.. Нет, не пойду Так почему же я так жадно дымлю? И не слишком ли быстро и решительно отказался от предложения Дидарова? Дидаров, кажется, понял, что в глубине души меня удерживает что-то очень важное. Прощаясь со мной, он очень крепко жал мне руку, словно хотел добавить что-то к своим словам»
Размышления его были прерваны неожиданными гостями.
Вот и начальник цеха, сам Галимджан Нигметджанович, входя в контору, весело сказала Светлана Ивановна, словно хотела подчеркнуть, что происшедшие между ними разговоры о Дидарове не должны повредить их добрым отношениям. Вот, разрешите представить, Галимджан Нигметджанович, к нам пожаловал товарищ из министерства, Билал Шангиреевич Шангараев. Она чуть посторонилась, пропуская вперёд высокого, крепко сложенного человека с гладко причёсанными чёрными волосами и такими же чёрными глазами. Билал Шангиреевич интересуется делами нашего цеха.
Добро пожаловать, приветливо отозвался Галимджан. Поговорим в конторе или хотите посмотреть цех?
Да, покажите мне цех, густым, ровным голосом сказал гость.
8
Если остановиться вот на этой возвышенной точке, увидишь удивительную панораму одного из районов города: добрый десяток кружевных железных кранов, подобно огромным птицам, словно бы парят на одном месте в воздухе. Уже опустился вечер, но этот район ярко освещён, мощные прожекторы рассекают сгустившиеся сумерки. Всего два-три месяца назад здесь ещё тянулся ряд одноэтажных домов, привычно взиравших на улицу словно прищуренными окнами. И вот уже нет этих строений. На их месте закончена кладка фундамента огромного каменного дома. Но в двадцати-тридцати шагах от стройки почему-то осталась нетронутой одинокая и небольшая деревянная изба. Вероятно, её дни сочтены. Жильцы уже переселены; двери и окна покинутой избы распахнуты; стены обмотаны толстым металлическим тросом, конец которого привязан к стволу могучего тополя, словно домишко может уплыть, как льдина в ледоход. Самое большое через неделю здесь не останется и следа от последнего деревянного жилища. Только древний тополь будет напоминать, где оно находилось. Странное дело наиболее прочные бревенчатые строения не ломают, а при помощи могучих кранов и тросов перетаскивают на свободные пустыри, но деревья, десятки лет словно охранявшие прежнее жильё людей, остаются на привычных своих местах. Строительство каменного многоэтажного гиганта закончится, и обитателям его будет казаться, что этот тополь всегда рос у них под окнами. Вероятно, здесь разобьют цветочные газоны, под тополем поставят скамейки, чтоб на них отдыхали старики, а рядом играли дети. И только в час вечернего заката кто-нибудь из этих стариков невольно глянет на вершину тополя и вспомнит, как жили в прошлом.