Увлечение небывало значительными формами красоты остановилось из-за внешних помех. Это в наружную дверь снова позвонили. «Гости валом валят, подумал наш потенциальный писатель сквозь мысли, объятые почти бесконечной красотой и, не выжидая повтора звонка, вышел отворять квартиру, что-то с погодой сегодня, аномалия какая-нибудь».
Минуточку, прокричал он громко, чтоб там услышали, я ключ найду, и, пошарив в кармане пиджака, вынул искомый предмет.
В глубине коридора показалась и бело-черная баскетболистка с выжидающим взглядом.
Когда дверь отворилась, Дорифор увидел за порогом знакомое лицо. Знакомое, поскольку на сей раз, оно было узнано тотчас.
Луговинов! Антон, дружище, воскликнул Дорофей, ну ты молодец. Удивил. Давай, давай, вперёд.
Антон, видом успешный господин, со свежевымытой головой и одетый в опрятный костюм серебристого цвета «от Кутюрье», прошёл вперёд, уверенно свернув из коридора в комнатку, нам известную, не преминув отвесить короткое «здрасьте» стоящей неподалёку женщине. Голову гость не задрал, а лишь высоко поднял веки: его вышина тоже заметно выделялась среди обычных горожан, но не в такой уж превосходной степени. Небольшой седой человек последовал за ним. Женщина уже скрылась за дверью, слегка приподняв плечи и брови.
А знаешь, что интересно, признался хозяин гостю, видать, непростому, я ведь сегодня письма царапал, поцарапывал. Тебе, да ещё одному знакомому. Не дописал. Вообще только приступил, и то коряво. А потом сделал из них самолётики да отрядил на волю через окно. И вдруг ни в сказке сказать, ни пером описать вижу вас обоих. Представляешь? Сначала одного встретил: на улице. А теперь ты материализовался: у меня дома. Будто депеши доставились до адресатов без почтальонов. Долетели, и возымели волшебное действие.
Угу. Значит, не аэропланы то были, а голуби, Луговинов Антон Вельяминович явно стал красоваться собственной изобретательностью помимо внешней опрятности, Ты ведь настоящую голубиную почту устроил, а она тебе и услужила. Умелец ты на все лады. Всегда был даровитым, насколько помню.
Может быть, может быть, умелец не стал возражать, хе-хе. Но ты ведь без дела не приходишь. Одни дела занимают ум твой, и нет более никаких страстей.
Конечно, дела. Конечно, опрятный во всём гость подхватил согласительную манеру беседы. А главное дело не забыть подкрепиться, Луговинов выставил вперёд руку с чемоданчиком.
Далее ловкими движениями он открыл его навесу и достал три штуки блестящих бутылочек, одну почти чёрную, другую почти белую, третью золотую с броскими этикетками, где чёткими буквами обозначены названия напитков: «Paulaner Salvator», «Paulaner Weissbier» и просто «Pilsner».
Ну, у тебя и стол, возгласил он, взглянув на книжки, бумаги и прочие предметы интеллектуальной жизни, в беспорядке перемежёванные со столярно-плотницкими инструментами, а также с чайником и чашками, наинужнейшие вещи поставить некуда.
Хозяин сгрёб стопку белой бумаги без единой на ней буквы и закинул под стол. На вновь обретённой лужайке хватило места в самый раз для бутылочек.
Ставь сюда.
И закусочка имеется под рукой. Чтоб не ждать. Чтоб время не терять на готовку, сказал гость, поставив бутылочки, и сразу вытащил из чемоданчика различные пакетики, опуская их, не глядя, на разваленную стопку книг. Прямиком из солнечной и экологически чистой Баварии, из её столичного града Мюнхена, говорил он, указывая пальцем почему-то вверх.
Его взгляд остановился на фарфоре.
А пить, значит, из чашек будем? Или из блюдечка? дружески поиздевался он.
Можно из чашек. Достойное предложение. Незачем время зря тратить на поиски стаканов, а то вообще фужеров разных да фигуристых, в тон гостю проговорил хозяин со смачным воркованием.
Да, брат, нельзя зря изводить время. Драгоценнейшее наше достояние и состояние надо использовать с умом, Луговинов, ловко, снова не глядя, вытряхнул из чашек остатки чая вбок от себя на почерневший от времени паркет, и тут же влил в них содержимое чёрной бутылки. «Paulaner Salvator» точно разошёлся поровну и почти до краёв, что он сразу оценил кратким взглядом, легонько сощуренным, Давай, выпьем этот дупельбок за нашу встречу. За дупель. Пусть она будет приятной и продуктивной. Ты не против? Не дожидаясь ответа, гость вскользь протёр фарфором по фарфору приятеля в области стилизованной виноградной кисти и немедля коснулся губами края посуды крупной формы.