Смотрите сюда, сэр, неожиданно сказал Мэтьюз.
В ярком дневном свете маленькая серая тень заскользила вдоль шпигата, потом еще и еще. Крысы! Что-то страшное творилось внизу, раз они вылезли средь бела дня, бросив уютные гнезда в обильной пище грузе. Давление, наверное, огромное. Хорнблауэр почувствовал новый толчок под ногами еще что-то разошлось. У него оставалась одна, последняя, карта.
Я выброшу за борт груз, сказал Хорнблауэр. Никогда в жизни не произносил он таких слов, только читал. Приведите пленных и приступайте.
Задраенный люк заметно выгнулся наружу, клинья вышибло, одна планка с треском отлетела и встала торчком.
Когда французы подняли крышку, из люка полезло что-то коричневое: внутреннее давление выталкивало мешок с рисом.
Цепляйте тали и тащите наверх, сказал Хорнблауэр.
Мешок за мешком поднимался из трюма, иные рвались, обрушивая на палубу водопад риса, но это было не важно. Другие матросы тащили мешки к левому борту и сбрасывали в вечно голодное море. После трех первых мешков стало труднее: груз спрессовался намертво. Двоим пришлось спуститься, чтобы освобождать мешки с помощью рычага и поправлять канаты. Два француза, на которых указал Хорнблауэр, заколебались мешки могли быть не все плотно прижаты друг к другу, а трюм качающегося корабля, где груз может обрушиться и похоронить заживо, место весьма опасное, но Хорнблауэру было сейчас не до чьих-то страхов. Он только нахмурил брови, и французы поспешно спустились в люк. Час за часом шла титаническая работа, матросы за талями обливались потом и изнемогали от усталости, и тем не менее они должны были время от времени сменять тех, кто внизу. Мешки спрессовались слоями, вжались в днище и в палубу сверху, так что, разобрав их непосредственно под люком, пришлось растаскивать каждый пласт в отдельности. Когда под люком расчистили небольшое пространство и забрались глубже в трюм, то сделали неизбежное открытие: нижние ярусы мешков намокли, их содержимое разбухло и мешковина лопнула. Вся нижняя часть трюма была забита мокрым рисом, извлечь который можно было лишь совковыми лопатами и подъемниками. Мешки верхних ярусов дальше от люка были плотно прижаты к палубе: чтобы выворотить их и подтащить к люку, требовались неимоверные усилия.
Хорнблауэр глубоко погрузился в эту проблему, но его отвлек, тронув за локоть, Мэтьюз.
Не пойдет так, сэр, сказал Мэтьюз, осадка быстро увеличивается.
Хорнблауэр подошел к борту и поглядел вниз. Сомнений быть не могло. Он сам осматривал корпус снаружи и прекрасно помнил расстояние до ватерлинии, еще более точную отметку давал подведенный под корабельное днище прошитый парус. Бриг осел на целых шесть дюймов и это после того, как они выбросили за борт не менее пятидесяти тонн риса. Бриг течет, как корзина: вода, проникая в разошедшиеся швы, жадно впитывается рисом.
Хорнблауэр почувствовал боль в левой руке и, посмотрев вниз, обнаружил, что, сам того не замечая, до боли сжал ограждение. Он отпустил руку и поглядел вокруг, на садящееся солнце и мерно вздымающееся море. Он не хотел сдаваться, не хотел признавать поражение. Французский капитан подошел к нему.
Сумасшествие, сказал он. Безумие. Мои люди падают от усталости.
Хорнблауэр видел, как над люком Хантер линьком понукает французов, линек так и мелькал. Эти французы много не наработают. Тут «Мари Галант» тяжело поднялась на волне и перевалилась на другой бок. Даже Хорнблауэр, при всей своей неопытности, видел неповоротливость и зловещую медлительность ее движений. Бригу не долго оставаться на плаву, а сделать надо так много.
Я начну приготовления к тому, чтобы покинуть судно. Говоря, он выпятил подбородок: пусть ни французы, ни матросы не догадываются о его отчаянии.
Есть, сэр, сказал Мэтьюз.
Шлюпка на «Мари Галант» была закреплена на ростр-блоках позади грот-мачты. По команде Мэтьюза матросы бросили поднимать груз и поспешно принялись укладывать в лодку пищу и воду.
Прошу прощения, сэр, произнес Хантер рядом с Хорнблауэром, но вам надо найти себе теплую одежду, сэр. Я как-то провел десять дней в открытой лодке, сэр.
Спасибо, Хантер, сказал Хорнблауэр.
Позаботиться надо было о многом. Навигационные приборы, карты, компас а сможет ли он пользоваться секстаном в качающейся шлюпке?
Элементарная предусмотрительность требовала, чтобы они взяли столько пищи и воды, сколько выдержит шлюпка, но Хорнблауэр с опаской озирал несчастное суденышко семнадцать человек все равно ее перегрузят. Тут придется положиться на французского капитана и на Мэтьюза.