Однако, откуда такое богатство? весело спросил Константинов. Настроение у него было великолепным, хотелось ещё выпить, поболтать с этим замечательным человеком, посмотреть его интересные фотографии.
Водку привёз друг, дипломат, из самой Финляндии, а икорку прислали друзья с Каспия, ответил Владимир Петрович, тонко нарезая булку чёрного хлеба и намазывая кусочки сливочным маслом.
Как я Вам завидую, Владимир Петрович, завидую белой завистью. Вы столько видели, у Вас много друзей.
Ну тогда давайте выпьем за дружбу, сказал Владимир Петрович, и они выпили.
А у меня с этим сложнее, больше всё один да один.
Понимаю, Юрий Иванович. Друзей с такой работой иметь сложно, с семьёй тоже непросто. Жена ушла, с любовницей не сложилось. Так ведь, Юрий Иванович? И он посмотрел Константинову прямо в глаза. Давайте выпьем за жизнь.
Да, это точно. Кругом проблемы, вздохнул тот.
Они выпили. В голове Константинова появился какой-то туман, мысли путались. Возникло сильное желание выговориться. И Константинов начал рассказывать, как они познакомились с Людой, а потом про Нину. Про институт, где он учился и про свою работу.
Так что там у тебя не ладится с разъёмом? напомнил ему Володя, я ведь в юности был радиолюбителем, может, что посоветую.
Они уже перешли на «ты». Правда, когда, Константинов уже не помнил.
Да ты понимаешь, ерунда полная. Всё сконструировали по техническому заданию, а один разъём монтажники подключить никак не могут. Руки у них, видишь ли, не залазят под блок.
Ну-ка, Юра, давай поподробнее.
Константинов взял лист бумаги с тумбочки и начал рисовать схему изделия и их системы, пытаясь объяснить, плохо разбирающемуся в технике, Володе. Он всё пытался рассказать доходчивее, но ничего не получалось. Мысли все путались, неслись вскачь. Константинов всё рисовал и рисовал, уже не один лист бумаги валялся на полу комнаты. А Володя всё подливал ему водку. Она была в самом деле отличная, с приятным ароматом, но Константинов уже ничего не ощущал. Он всё рассказывал и рассказывал: об институте, об их лаборатории, о том, какой замечательный был руководитель Леонид Парфёнович и как тяжело работать с Анатолием Васильевичем. О том, какие великие учёные работают в институте. В конце концов речь Константинова стала совершенно несвязанной, он уронил голову на стол и провалился в небытие.
Сколько прошло времени он не знал. Голова раскалывалась. С трудом открыв глаза, Константинов увидел яркий свет за окном. Он был в своём номере, на своей кровати. «Как я сюда попал?» Константинов пытался вспомнить, но ничего не получалось. Кое-как поднявшись, он подошел к окну. День был в разгаре. Люди не спеша шли по своим делам. Росшие у гостиницы берёзы в лучах солнца казались золотистыми. Он вновь попытался вспомнить, что было вчера вечером, и никак не мог. Помнил, как разгорячённый спиртным пытался что-то рассказать корреспонденту. Постепенно он начал вспоминать, как рисовал схемы на бумаге, как рассказывал про изделие. Его прошиб холодный пот и руки мелко задрожали. Он понимал, что наговорил очень много лишнего. «Нужно срочно подняться в номер к Владимиру Петровичу и забрать все исписанные листы, извиниться и попросить никому ничего не рассказывать», это была его единственная мысль, когда он спешно умывался. Одевшись, Константинов поднялся на этаж, где был номер Владимира Петровича. На стук в дверь никто не отозвался. Тогда он застучал ещё настойчивее, но никто не открывал. Константинов спустился на первый этаж в регистратуру. Там ему сказали, что постоялец ночью вызвал такси и уехал.
Куда?
Ничего не сказал.
У Константинова перехватило дыхание и задрожали ноги.
Там в номере должны были остаться бумаги с рисунками, Вы не видели? со слабой надеждой в голосе тихо спросил у дежурной.
Ничего не было. Я сама заходила принимать номер. Всё было чисто, вещи все на месте.
Какие вещи? не понял Константинов.
Гостиничные, какие же ещё. Полотенца, постель.
Спасибо, извините, Константинов не спеша побрёл на свой этаж.
«Ну я и влип», подумал он. Голова болела нешуточно, и он нашёл в своём портфеле пакетик с лекарствами. Брать с собой в командировку лекарства его приучила Людмила, когда они ещё жили вместе. Выпил таблетку от головы и прилёг на кровать. Мысли метались как шальные. Он представлял, что будет, когда об этом узнают в Первом отделе института. Это грозило увольнением с «волчьим билетом». Голова никак не проходила, и он решил сходить пообедать и выпить немного водки. О работе сегодня даже не думалось, хотя дело было срочное. В ресторане он немного успокоился будь что будет. Но на работу не пойдёт, нужно отлежаться. Что-то финская водка ему не пошла.