На следующий день Лена первая об этом заговорила: «Нодар извиниться велел, не отводя глаз, прямо сказала она. Думай что хочешь, но извиняться не буду. На моей шее мамела и пацанята близняшки. Нагуляла неизвестно от кого. Родила и лежит теперь бревно бревном. Ей памперсы нужны, и детям, объясни попробуй, почему у других есть, а у них нет. Может, еще и будет. Но я, пока их выращу, старухой стану. Сочувствие мы проходили. А помочь не могут, потому что у самих денег нет. Вот она, вся моя красивая жизнь, перед тобой». Говорила она буднично и сухо, без надрыва, без боли. Глядя на нее, Лиза машинально опустилась на стул рядом с Клавдией Васильевной. «Правда, правда, размачивая в чае корочку хлеба, закивала та. Андрюша ей курей приносит и шутит всегда: Ленка, твои пацаны еще не закукарекали?. Зять на днях гуманитаркой разжился, Ленке дал. Что не подойдет, продаст, заметив ее удивление, женщина ухмыльнулась. Так-то он мужик неплохой, но когда напьется, не приведи Господи, буйным становится. Вика у верующих памперсы берет. У них для своих бесплатно. Вырастим пацанов, Ленку замуж отдадим. Нодар сказал здесь гулять будем. Сам стол накроет». «Ага, приступая к работе, вздохнула Ленка, когда рак на горе свистнет». «При чем здесь рак? не выдержала Вика. Помогают, а ты не ценишь. Все тебе мало. Правда, баба Клава? повернулась она за поддержкой к уборщице. Вроде другие в деньгах купаются!» «Не купаются, огрызнулась Ленка, а только спят и видят, как бы все им досталось. Денно и нощно поклоны своему богу бьют!» «Курва! в ответ брызнула обидой Вика. Как твоя мамаша, и закончишь так же!» Услышав крики, на кухню заглянул Нодар. Зыркнув на уборщику и посудомойку, он перевел хмурый взгляд на цапающихся официанток, плюнул и грюкнул дверью. Никто не удивился. Начинался обычный рабочий день.
Вскоре про этот инцидент забыли. Вернее, не вспоминали. И без того набиралось по мелочи. Да и саму ее будоражили иные мысли. Занимаясь своими делами и пытаясь разобраться, что так привлекало ее в этом человеке, краем глаза она продолжала наблюдать за Андреем. И всякий раз заходила в тупик. Изредка, пока музыканты трапезничали, он садился в уголке и, задумчиво перебирая пальцами на гитаре, тихо напевал одну и ту же песню: «А глаза большие голубые-голубые говорили, говорили, что ее любили Осень улыбалась, радовалась осень» Иногда он подсаживался к ним. Шум воды мешал Лизе расслышать их разговор. Но она замечала, как менялось при этом его лицо то оно становилось заинтересованным, то оживленно-веселым.
Музыканты двое двадцатилетних ребят, воспринимающих людей сквозь призму денег, были ей симпатичны. Чем щедрее им платили, тем больше они старались. В перерыве они с ленцой попивали пиво или молча ели.
Однажды Андрей привел к ним молодого паренька. Лиза как раз закончила мыть очередную партию посуды. Поприветствовав всех, он обратился к музыкантам:
Принимайте пополнение.
Не оперившееся «пополнение» с серьгами в ухе, с выкрашенной в немыслимый цвет взлохмаченной шевелюрой изо всех сил старалось сойти за своего.
Говорят, жутко талантливый, на саксе играет, Андрей подсел к ребятам.
А здесь его талант на фиг сдался? кивнул в сторону застывшего в напряженном ожидании конкурента, спросил клавишник.
Сдался не сдался, а хозяин велел взять, ответил Андрей, наливая пиво. Повернувшись к Лизе, он спросил:
Что скажешь?
От неожиданности она смутилась. Со дня их знакомства он впервые обратился к ней явно намеренно, своим безобидным вопросом попав в цель. От него не укрылось ее смущение.
Не мне же с ним играть, справившись с замешательством, ответила она.
Центром всеобщего внимания сейчас был молодой талант.
Боюсь, ребятки, он вам всю публику распугает, оценивающе заметила Вика. Приведите его в божеский вид, не то немому будет оценивать его талант.
Видя, как стушевался парень, Андрей улыбнулся.
Пойди, сбацай что-нибудь, чтоб народ не скучал, взглядом указал он на зал.
Что? растерялся парень.
Мурку, рассмеялся Андрей. Что хочешь, лишь бы понравилось.
Лады, согласился парень и, захватив с собой зачехленный саксофон, направился в зал.
Все ждали продолжения: официантки с насмешкой, музыканты напряженно, Андрей с интересом.
Внезапно томный протяжный звук, вспоров тишину, медленно взвился вверх, плавно закружил по залу, вкрадчиво проникая в душу, трансформируя в ней звуки в сладостные, волнующие чувства. Все превратились в слух. Словно невзначай оборвавшись, он оставил всех во власти волшебной мелодии.