Плотные формы Эмилии Васильевны всячески протестуют против тесного военного костюма, который она напялила на себя.
- Эх, на тройке бы! - истерически восклицает муж. Жена пользуется моментом и говорит:
- Милый, поедем в деревню. Там и покатаемся всласть!..
На зов приходит молодая барышня-хохлушка. (Ее усиленно звал Евгений Аркадьич.)
Он предлагает ей танцевать. Она отказывается, смеется и кутается в шаль.
- Я так давно не думала о танцах!..
- Скажите, - обращается к немцу Евгений Аркадьич. - Ведь у вас сегодня будни? Ваш Новый год был тринадцать дней тому назад по новому стилю.
Немец, который твердо решился не выходить сегодня из праздничного настроения, отвечает ликующим тоном:
- О, нет! Я ведь не из Германии, а из Прибалтийского края. У нас старый стиль!
- Разве вы не из Швабии?
"Швабия" почему-то приводит немца в состояние несколько раздраженное.
- Я родился в России.
Больные любят ссориться. Кроме того, им, как и всем людям, хочется иногда поиздеваться над слабейшим.
- Может быть, и в России. Но почему у вас чухонское произношение и несколько монгольский тип?
- В вашем языке и в вас самих, - выпаливает немец, - много монгольского! Ведь вы - татары. Да, да, татары.
- Пусть так! - говорит Евгений Аркадьич. - А скажите, Давно ли вы закрыли свою булочную в Риге?
- Вы русский грубиян! - орет немец.
- Ну, ну, Эйтель-Тэйтель. Не ругайся! А не то я...
Они уже стоят друг против друга в самых угрожающих позах.
Сжатые кулаки немца, желтые и костлявые, напоминают два детских черепа.
Он тяжело дышит. Его успокаивает молодая барышня. Между тем и Евгений Аркадьич схватился за сердце. Улыбавшаяся за минуту пред тем Эмилия Васильевна уводит мужа вниз.
Они возвращаются к себе в комнату.
Поговорив с взволнованной барышней, я спускаюсь к ним и сижу в кресле.
Зажигают елку, раздают подарки, угощают конфектами. Но в этом доме нет детей, а без детей на елке, как бы это выразиться помягче, скучно...
АВИАЦИЯ
Перед одним из полетов к авиатору подошли три дамы: пожилая брюнетка, молодая шатенка и юная блондинка.
Пожилая брюнетка сказала:
- Ах, не летайте сегодня. Сегодня вы непременно разобьетесь. Такое уж у меня предчувствие... Авиатор сухо ответил:
- Благодарю вас за ваше предупреждение или... пожелание. Но летать буду.
Авиаторы ужасно упрямый народ - и дам не слушаются.
Другая дама - молодая шатенка вручила авиатору десяток апельсинов и сказала:
- Когда вы будете на высоте трех километров над Землей, очистите один апельсин и бросьте мне половинку. Нам обоим будет сладко: вам где-то под облаками, мне - на земле. Как будто между нами не было никакого расстояния!
Авиатор ответил:
- Апельсин - это можно... Точно так же, как ответил бы:
- Пиренеи - это можно. Странный народ - господа авиаторы. Третья дама, юная блондинка, как третья из сестер а сказке, высказала самое скромное желание:
- Покатайте меня, господин авиатор. Две предыдущие дамы даже не дали авиатору ответить ей,
- Душечка, - сказали они юной девице, - в вашем возрасте мы не летали. Благовоспитанные барышни вообще не летают. И, наконец, это чудовищно опасно. Каждый день мы узнаем о новых, вольных и невольных жертвах авиации. Люди, которые могут быть полезны обществу, семье, близким, не имеют никакого права летать. Летать - это ужасный Эгоизм.
Но категорические афоризмы дам только раззадорили молодую девицу, и она промолвила решительно:
- Я буду летать!
И добавила вкрадчиво:
- Если только monsieur согласится взять меня с собой.
Обе дамы с негодованием умолкли. Наступила пауза. Наконец авиатор пробормотал, улыбаясь:
- Пожалуйста, барышня. Садитесь.
Дамы злорадно поглядели на юную девицу.