Через два дня, в письме Николаю: "Прошу об одной милости: будь милосерд к моим товарищам: они все люди с отличными дарованиями и с прекрасными чувствами". Еще четыре месяца спустя, в письме императору от начала апреля: "Я виновнее их всех; я, с самого вступления моего в Думу Северного общества, упрекал их в недеятельности; я преступной ревностью своею был для них самым гибельным примером, словом, я погубил их; через меня пролилась невинно кровь. Они по дружбе своей ко мне и по благородству не скажут сего, но собственная совесть меня в том уверяет. Прошу тебя, государь, прости их... Казни меня одного..." Все эти мольбы, а вернее, советы дышат верой - доверием даже к врагам. Николай Бестужев в своих "Воспоминаниях о Рылееве" писал:
"...он не изменил своей всегдашней доверчивости и до конца
убежден был, что дело окончится для нас благополучно. Это видно
из его записки, посланной ко всем нам в равелине, когда он узнал
о действиях Верховного уголовного суда; она начиналась следующими
словами: "Красные кафтаны (то есть сенаторы) горячатся и
присудили нам смертную казнь, но за нас Бог, государь и
благомыслящие люди..." - окончания не помню".
Верховный уголовный суд был назначен царем 1 июня, начал заседать 3-го, а приговор вынес в начале июля; стихотворение написано, надо полагать, позднее записки. В записке Рылеев еще верит в государя и благомыслящих людей. В стихотворении остается одна только вера - в Творца, как в высшую справедливость и последнюю опору. Не странно ли, что в новейших собраниях сочинений Рылеева под этим стихотворением стоит неопределенная дата: "январь - май 1826" - то есть указание на то, что оно создано в промежуток времени между январем и маем? Однако ясно, что большие кленовые листья бывают в северных широтах не ранее конца июня, а скорее - начала июля. Из этого следует, что дата должна быть более четкая: первые числа июля. Это очень важно: перед нами - стихи предсмертные, созданные за несколько дней до казни.
Когда Рылеев в первом стихе говорит "здесь", он имеет в виду не Алексеевский равелин, не Петропавловскую крепость, даже не николаевский Петербург, а мир, в котором победило зло,- Россию. Первый стих связан с пятым и шестым:
Весь мир как смрадная могила!
Душа из тела рвется вон.
В сознании Рылеева должен был произойти полный переворот, чтобы этот светлый и неизменно верящий в добро человек, этот доверчивый и чистейший романтический певец отверг и проклял "весь мир", увидел, что он тошен и мерзок.
Кто даст крыле мне голубине,
Да полечу и почию.
Оболенский знал псалмы библейского царя Давида, да и другие читатели той поры их знали; поэтому два стиха напоминали о других, о содержании всего псалма, известного под номером 54. В нем призыв к высшему Судье и надежда, что он покарает ныне могущественных врагов:
Внемли мне и услышь меня; я стенаю в горести моей, и
смущаюсь
от голоса врага, от притеснения нечестивого; ибо они взводят
на меня беззаконие и в гневе враждуют против меня.
Сердце мое трепещет во мне, и смертные ужасы напали на меня;
страх и трепет нашел на меня, и ужас объял меня.
И я сказал: "кто дал бы мне крылья, как у голубя? Я улетел
бы и успокоился бы;
далеко удалился бы я, и оставался бы в пустыне;
поспешил бы укрыться от вихря, от бури".
...Да найдет на них смерть, да сойдут они живыми в ад; ибо
злодейство в жилищах их, посреди их.
...уста их мягче масла, а в сердце их вражда; слова их
нежнее елея, но они суть обнаженные мечи.
...Ты, Боже, низведешь их в ров погибели; кровожадные и
коварные не доживут и до половины дней своих...