Этими мыслями он доводил себя до внутреннего бешенства (никогда, впрочем, и ни при каких обстоятельствах не выплеснутого на окружающих), вызванного собственным бессилием что-либо изменить. И в эти моменты, как добрый и умный психотерапевт, приходила его успокаивающая и сокровенная мечта о спасительном маяке. И вот он сидит где-то высоко, в безмятежной тишине, совершенно один, каким-то замечательным и невообразимо плодовитым образом облагодетельствует человечество своей великолепной прозой и поэзией. А вокруг лишь блистательное сияние его личной радуги, сотканной из свободы и счастья. И радуга начинается и заканчивается прямо в море. А бесконечное море его щедрый и благодатный источник вдохновения. И не существует никого и ничего, что могло бы помешать ему в его свободном и великом полете
«Прекрасный сон!» удовлетворенно подумал Михаил и решил проснуться, попить водички, а заодно и пописать. И спустя пять минут, вернувшись в еще не остывшую постель и убедившись, что ни одна из деталей сна не испарилась бесследно, а совсем наоборот все накрепко засело в его памяти, вновь заснул.
И почти сразу начался второй сон. Невысокий худощавый молодой человек, то ли в плаще, то ли в каком-то балахоне, стоял перед большой деревянной треногой, похожей на гигантский мольберт художника или на диковинный штатив. На треноге надежно располагалась огромная и, видимо, старинная книга, раскрытая где-то посередине. В правой руке незнакомец держал большой карандаш и внушительную стирательную резинку, левой же аккуратно перелистывал плотные желтоватые страницы, испещренные сверху донизу загадочными строками.
Над каждой следующей страницей его рука замирала на несколько секунд, а затем с непостижимой ловкостью и быстротой, он что-то подчеркивал, дописывал, оставлял на полях непонятные знаки, но стёркой пока не пользовался. Человек что-то говорил, но слов разобрать было невозможно: то ли он говорил слишком тихо, то ли во сне был выключен звук. Красивые, изящные буквы напоминали церковные, старославянские, но сложить их в слова Михаилу не удавалось. А вот цифры оказались ему прекрасно знакомы. Его сразу же заинтересовала нумерация страниц. Он успел разглядеть: 198, 199, 1910, 1911. И после 1912 он ожидал 1913, но следующая страница имела номер 201. Он догадался: эта страница за январь 2020 года, предыдущая, 1912, была за декабрь 2019 года и следующая, 202, будет за февраль 2020 года. Ему было и страшно, и любопытно он понял, что ему снится толкователь книги его жизни, которая и стояла на прочной треноге. Мужчина был очень похож на Альбрехта Дюрера на знаменитом автопортрете, ну просто двойник! Уверенный и спокойный, с длинными ухоженными волосами с прямым пробором и аккуратной, курчавой бородой. Он был очень красивым и выглядел величественно и благородно. Хотелось любоваться его уникально-правильным и абсолютно симметричным лицом.
Наконец мужчина перестал листать книгу, остановившись на странице 209.
«Это же текущий месяц, сентябрь 2020 года!» с ходу определил Михаил, очень стараясь не проснуться.
Постепенно он стал различать голос человека, похожего на Дюрера. Голос был глубокий и выразительный:
Ты сам видишь по толщине оставшихся страниц, что их всего не больше трети.
Он многозначительно выделил голосом последние слова. Да Михаил и сам заметил, что страница под номером 209 значительно ближе к задней обложке огромной книги, чем к передней.
У нас есть замечательное предложение, от которого ты не сможешь, ну, или, по крайней мере, не должен отказаться, продолжил ночной гость так, будто они уже долго обсуждали что-то важное.
Кто это «вы»? И какое предложение? осмелился спросить Михаил.
В ближайшее время ты должен переложить текст Евангелия от Матфея на стихотворный размер. В твоем случае это будут библейские сонеты.
Михаил удивился как такое короткое предложение смогло вместить в себя столько непонятного и несовместимого по смыслу.
Что означает в ближайшее время? Что значит должен? И какой такой мой случай? попытался возмутиться он. Где я, и где сонеты? Я не умею писать стихи!
Во-первых, умеешь, и некоторый опыт у тебя уже есть. Во-вторых, мы будем тебе помогать. Это станет твоей ежедневной работой. Ты же много лет мечтал о должности смотрителя маяка? Считай, что ты ее уже получил.
Какой маяк? Где? А как быть с семьей и работой?
Ну нельзя же воспринимать все так буквально! усмехнулся собеседник. Пойми и прими простую истину: ты и есть маяк. И ты же его единственный и незаменимый смотритель. И самая главная задача смотрителя всегда поддерживать путеводный огонь, яркий и негасимый. Вот сонеты и будут твоим вечным, в персональном смысле, конечно, огнем. Поэтому не волнуйся и начинай. Не трать успевшее уже стать драгоценным время. Он опять указал на старинную книгу, доходчиво демонстрируя, что большая часть страниц уже перевернута.