Им становилось хорошо. Затем они оживлялись, спорили о чём-то, ругались, а потом плакали, глядя на звёзды.
Кончалось всё тем, что они падали на дорогу и засыпали. Просыпались утром не все.
* * *Со временем Иван Андреевич стал понимать местную речь.
Старый, будешь водяру?
Так они называли свой алкогольный напиток.
Нет, спасибо, отвечал он. Однажды он попробовал и чуть не умер.
Смотрите, смеялись они, он сказал «спасибо»!
Или:
Вау, старый опять пошёл к урне!
Дело в том, что Иван Андреевич всегда выбрасывал ненужные вещи не рядом с собой, как все, а в мусорный контейнер. И ещё он время от времени стирал в канаве свою одежду. Не сказать, чтобы она становилась чище, но хотя бы немного свежее.
Поначалу бродяги издевались над ним и кидались всякими отходами, пока главный среди них, одноногий бывший спецназовец с женским именем Церера, не стал делать то же самое убирать за собой. А потом и другие подтянулись. И в какой-то момент, непонятно, когда именно, Иван Андреевич вдруг стал у этого сброда пользоваться уважением.
* * *Однажды Иван Андреевич лежал на земле в закоулке за столовой и смотрел на свою длинную жёлтую бороду, распластанную по каменной плите. Сидеть он почти уже не мог, поэтому лежал. Он смотрел и думал, что вот, кстати, в чём одна из особенностей Плутона здесь нет насекомых. И вообще никакой жизни, кроме людей и центромидонов. Что неудивительно: Плутон непригоден для жизни.
Хей, старик, услышал он бодрый голос. Ты живой?
Иван Андреевич пошевелил пальцами.
Сброд на площади говорит, что ты когда-то занимался лубезяро торопо?
Было дело, прохрипел Иван Андреевич.
Вот это удача! Нам срочно нужен такой человек! Ты не поверишь: на всём Плутоне не нашли никого, кто знал бы, что это такое А с Земли выписывать это
Человек выругался по-местному.
Взяли, понесли, сказал второй голос.
Они схватили Ивана Андреевича один за ноги, другой подмышками и куда-то быстро потащили.
Эй, смотрите! закричали бродяги у столовой. Старика тащат! Откинулся, видать.
Вечная память! Снимите шапки!
Прощай, дед!
Иван Андреевич хотел возразить, но не смог.
Его принесли в помещение с хорошо одетыми людьми и яркими экранами.
Есть-пить хочешь?
Он кивнул.
Ну смотри, старый, если дуришь нас, пожалеешь! Давай-ка, скажи, что тут написано?
Его ткнули носом в монитор. Он стал читать:
Фулоло хололотротолепе, фолопяказо
Эти слова зазвучали для него давно забытой музыкой, срывая пелену с памяти, и перед его взором вдруг вспыхнули картины прежней, совершенно другой жизни на Земле. На глаза навернулись слёзы, и он остановился.
Ты понимаешь, что это значит? спросили его.
Он кивнул. Хотя это было неправдой, он не понимал. Но он знал, что с этим делать.
Продолжай!
Шулепяка фуру Лубязяро торопо.
* * *За несколько дней, благодаря омолаживающим инъекциям, хорошему питанию и сну в нормальных условиях Иван Андреевич вполне поправился.
По удивительному стечению обстоятельств вышло так, что база на Плутоне заключила договор с компанией, в которой когда-то работал Иван Андреевич. И по ещё более удивительному стечению обстоятельств запрос касался именно его специализации. Пожалуй, во всей Солнечной системе не было ни одного человека, который мог бы справиться с задачей лучше, чем он!
Три недели с утра до позднего вечера он не выходил из офиса, сидя перед экраном. За это время вдруг нашлись его документы, и он заработал приличные деньги, которых вполне хватало на то, чтобы продолжить путешествие. Больше его здесь ничего не держало.
Ну что? спросил начальник транзитной зоны. Дальше, на Кума-Кума?
Нет. Я возвращаюсь на Землю.
* * *Перед вылетом он посетил площадь перед Центром занятости. Там всё было по-прежнему: те же люди сидели и лежали на своих местах. Кто-то исчез, кто-то появился новый, но в целом тот же контингент.
Он принёс им деньги, довольно много денег. Конечно, он знал, на что они их потратят на жидкость для промывки двигателей кораблей. Но предложи он им сделать с этими деньгами что-нибудь другое, они бы его не поняли. А возможно, и побили бы.
Держи, протянул он свёрток Церере. Это на всех. А я улетаю.
Старый, это ты что ли? прохрипел тот со смехом. Тебя не узнать!
Они постояли молча, глядя на звёздное небо.