Василиса Валерьевна, жена, Лена в больнице! Кровь нужна! Мне бежать надо! Машина здесь?
Шефиня, надо сказать, женщина действительно хладнокровная, властно приказала:
Сядьте, Вадим Николаевич, сядьте и по порядку. Что случилось?
Садиться я не стал, но повторил-рассказал всё более-менее внятно.
Ну, а кровь-то какая группа, резус? деловито уточнила Перепелицына.
Я лишь глупо пожал плечами. Михайлова (точно Михайлова!) вдруг встряла:
А в какой больнице?
Во второй! досадливо рявкнул я: ишь, разлюбопытничалась.
У меня там тётя работает. Я сейчас узнаю, поправив громадные модные очки, приподнялась Михайлова. У жены вашей фамилия ваша Неустроева?
Я молча кивнул. Михайлова взялась за телефон, принялась накручивать диск, а я обессилено опустился на её место, уставился ей в спину, невольно ох, широк человек! скользнул взглядом вверх-вниз: да-а-а, у Оси губа его толстая не дура. Совсем не дура! Как же её?.. Да, точно Дарья.
Она что-то говорила в трубку, потом ждала, опять говорила, поддакивала, спрашивала. Редакторша в это время названивала по внутреннему, искала Эдика-водителя по отделам. Наконец Михайлова пристроила трубку на рычаг, поправила очки.
Значит, так. Неустроевой Елене Григорьевне сейчас делают кесарево сечение. Состояние её не очень хорошее. Ей переливают кровь. Кровь эту потом надо возместить больнице любой группой и резусом. Такие правила.
Я сам был ошарашен, но краем глаза углядел, как выпучила свои глаза-ледышки Перепелицына при кесаревом сечении. Но, к чести её, она тут же скрутила себя, сухо обронила:
Машина внизу. Водителю я сказала он довезёт вас до больницы Кстати, Елена Григорьевна сегодня дежурить должна была?.. Хорошо, я найду замену. И вы сегодня, разумеется, свободны. Материалы в номер все сдали?.. Впрочем, ладно. Обязательно позвоните мне сюда или домой после всего я должна быть в курсе.
Я лишь кивнул гудящей головой, выскочил из кабинета и опрометью бросился по коридору и лестнице.
Неустроев! Эй! послышалось сзади.
Я обернулся Дарья Михайлова.
Подождите, я с вами поеду, а то вас никуда там не пустят.
По дороге в больницу, в южную часть города, ходу минут двадцать. Михайлова пыталась что-то говорить-расспрашивать, Эдик-балагур даже всхохотнул чего-то пару раз, но я не слушал. Мысли в голове плясали-вертелись словно номерные шарики в крутячем лототроне. Неужели я сегодня стану или уже стал отцом? Я отец! Папаша! Родитель!..
Через полчаса незнакомая мне Дарья Михайлова, морщась от жалости, разъясняла-втолковывала мрачные вести: операция случилась экстренная ввиду внезапного кровотечения. Ребёнка, мальчика, вынули уже мёртвым асфиксия
Что такое «асфиксия»? тупо спросил я.
Удушение. У него пуповина вокруг горла затянулась.
Выходит, пробормотал я, он как бы сам там и повесился не захотел жить-то
Я посмотрел в тёмные глаза Дарьи, вздумал зачем-то усмехнуться и не смог. И вдруг, уткнувшись лицом в пальто и лисью шапку Лены на своих коленях, зарыдал.
Уже через мгновение я задавил-зажал позорные прилюдные всхлипы, но голову ещё с минуту не поднимал, умоляя про себя: да уйди же ты! Ну, уйди!.. Однако ж Михайлова продолжала торчать надо мной.
Она под наркозом будет сутки. Вам лучше пойти сейчас домой и отоспаться.
Я погасил усилием воли вспышку ярости: действительно, чем же эта запоздавниковская подружка передо мною виновата. Я, наконец, вытер-высушил все слёзы о клетчатый родимый драп и лисий мех, поднял глаза.
Да, конечно. Только сейчас не отсыпаться надо, а напиться. Да, вот именно, хорошенько выпить и сразу станет легче уже проверено
Я ждал возражений. Их не было.
Вы со мной ещё побудете?.. Хоть немного
Она молчала долго, смотрела в сторону. Глянула на часики.
Что ж Часа полтора у меня есть
Я до последнего сам себя обманывал-уверял, будто мне остро, до смерти нужно всего лишь общение с человеком. С любым без различия пола, возраста и внешних данных. А то, что рядом оказалась именно эта темноволосая и кареглазая полунезнакомая мне девушка, преисполненная ко мне кратковременным участием, дело случая.
Странно, но весь час, пока мы шли, заходили в магазины, потом, уже добравшись через весь город домой, накрывали стол, мы молчали. Только самые необходимые, дежурные слова: да да, нет нет, спасибо пожалуйста