«Автобус второй. Вход с хвоста самолёта».
Я забрал билет и начал спускаться по лестнице. Всего немного осталось до момента, когда автобус номер 2, будет заполнен такими же, как я, пассажирами данного рейса.
Проехав буквально пятьдесят метров, до самолета, автобус остановился (Интересно, почему нельзя было дойти пешком). После открытия его дверец все стали с завидной скоростью идти к трапу, будто их места может кто-то занять. Это повергло меня в смех. На их фоне я был спокоен, хоть мое место было E, означавшее, что я буду сидеть между двумя пассажирами. Поднявшись по лестнице, я увидел, что возле иллюминатора уже сидит мужчина. Я поздоровался и положил свои вещи наверх и уселся. Я не любитель общения в транспорте, обычно, я надеваю наушники и не слышу, что говорят другие, но мой сосед меня, на мое разочарование, опередил.
А вы часто летаете? Спросил он.
Не так часто, как хотелось Ответил я.
Говорят, что когда приземляешься, то может вырвать. Сказал утвердительно мой собеседник. С Вами такое бывало?
Я удивился про себя и сказал.
Нет, думаю такого не будет, но если Вы этого боитесь, можете попросить у стюардессы пакет.
После этого ответа он хотел было задать следующий вопрос и не определившись, нужно ли это, удалился взглядом к окну и замолчал направляемый собственной боязнью.
Отвернувшись и направив свой взор куда-то к носу самолета, где ещё толпились те самые люди, что спешили, я позвонил маме и сказал, что уже нахожусь внутри. Она пожелала мне мягкой посадки и сказала позвонить сразу, как прилечу. Ответив ей, что обязательно сделаю это, я обозначил, чтобы она даже не переживала. Меня ожидал двухчасовой полёт. Теперь уже подошёл мой сосед слева, уселся и мы стали ждать сигнала капитана воздушного корабля о том, что он выезжает на взлётную полосу.
Глава VI
Ночное небо
«Добрый вечер дамы и господа! Говорит командир корабля Селевёрстов Станислав Владимирович. От имени всего экипажа и авиакомпании приветствую Вас на борту самолёта. Наш рейс выполняется по маршруту Волгоград Санкт-Петербург. Время в пути составит 2 часа 15 минут. Желаю Вам приятного полёта».
Все заняли свои места без возможности смены. Парочка людей постарше предалась моментальному сну, девушка напротив, наблюдала за окно иллюминатора, в поисках крупиц света, которые проглядывались вскользь полей, а тот лысый парень поставил на подставку своё устройство, показывающее подборку с его любимыми видео нарезками. Я же молча, сидел в окружение своих соседей, без возможности слышать потусторонние от наушников звуки следовавших этим рейсом пассажиров, и время от времени закидывал кисло-сладкие конфеты, чтобы хоть как-то завести почти сонную систему посредством влияния фактора драже. Сутки подходили к завершению всё-таки. И в тот момент, когда по связи в салоне самолета начал звучать голос командира корабля, обозначая состояние перед полётом посредством подобных сообщений, я снял наушники и предался его информации. Насколько бы приятна не была мелодия, я чётко внимаю каждому слово, хотя уже за времена полётов, его стандартную реплику я почти выучил. Русский разговорный от него я выслушивал с тонкостью каждой детали, а вот английский, давался мне с трудом. Какие-то слова я понимал, а какие-то проходили сквозь меня как ветер между соломой, но всё же с каждым разом, я отмечал для себя прогресс в познании иностранного языка, а это было сродни достижению.
«Дамы и господа! Наш самолёт должен пройти противообледенительную обработку. Просим Вас оставаться на своих местах с застегнутыми ремнями безопасности. Благодарим за внимание».
Две девушки и один парень устремились занять свои места в передней, средней и хвостовой части самолёта. После того, как командир объявил о том, что нас обслуживает команда из трёх человек в лице Евдокии, Владлены и Георгия, они принялись обозначать все инструкции, которые требовал регламент. Представляю, как им это надоело, постоянно выдавливать улыбку, которая разнится с их состоянием после. Работа есть работа. Я отвёл взгляд от их представления и посмотрел на экран своего телефона, где была фотография Лины, где видя её лицо, из меня вышло только одно слово.
«Я скоро».
Все были готовы к взлёту, и экипаж, который выводил все параметры в норму, и пассажиры, готовившиеся к полёту. Мой сосед слева, дедушка лет шестидесяти пяти, смотрел куда-то вдаль салона. Он даже не стал снимать куртку, как и багаж, предпочтя оставить его при себе в ногах. Рисковый шаг с перспективой получить потливость из-за температуры в салоне. Интересно, и почему меня это волнует. Я отвернулся от него, находясь в центре кресел, и моему взору попался мужчина справа от меня. Он смотрел в иллюминатор и видимо предвкушал полёт судна, где его боязнь самолётов проявлялась все больше и больше и была заметна невооруженным глазом. Главное без психов. И все же, глядя между иллюминатором и ним и моей задумчивостью встал вопрос, который меня волновал, видя переживания этого мужика почему при такой боязни, он не передвигается по земле. Поезд, автобус, машина, вариантов было предостаточно, но тут всё зависело не от меня, хотя примеров подобных ему, было предостаточно. Мне вспомнился знаменитый голландский футболист Денис Бергкамп, который не любил летательные судна и на одну из игр приехал на автомобиле в одиночке, оставив самолёт вместе с командой. Вот это я понимаю, боязнь, а у соседа был скорее накинутый извне штамп переживаний. Впрочем, он и не был похож на Бергкампа, разве что только светлыми волосами. Не хотелось осуждать или выдавать какие-либо указания, но этот вопрос меня часто будоражил, видя на какие риски идут люди при своей фобии. И это не могло меня не радовать. Ведь если ты переступаешь через свои страхи, ты поистине силён. Единственное, что пришло на ум, так это закрыть его графу страха, анекдотом, который смог бы его как-то успокоить. На языке крутился один мотив.