Образовавшийся дым плотно заслонил беглеца, окутав его зловонными клубами. Куликов прыгнул в палисадник и, царапая в кровь лицо и руки о колючие ветки шиповника, устремился дальше. Сзади снова раздались автоматные очереди, но на этот раз они звучали глуше и уже не слыхать было царапающего звука пуль. Перемахнув трехметровый каменный забор, Куликов оказался в проходном узком дворике, по обе стороны — глухие стены. Пробежав метров пятнадцать, он вышел на соседнюю улицу и размеренно, как если бы покинул близстоящий дом, направился к бровке тротуара. Вяло махнул рукой, и тотчас навстречу клиенту, обгоняя друг друга, заторопились два потертых «жигуленка», даже не подозревая о таившейся опасности.
Куликов сделал два шага к машине белого цвета, выглядевшей чуть посвежее, и вежливо поинтересовался:
— До Таганки подбросишь, шеф?
«Шеф» был молодой парень лет двадцати двух и наверняка ночной бомбежкой зарабатывал своей девочке на мороженое.
— Сколько? — спросил водитель, стараясь придать своему голосу степенности. А в глазах щенячий восторг — безусловно, он прикидывал в уме возможную прибыль.
— Не бойся, дам больше, чем ты думаешь, — многообещающе сказал Куликов, распахивая дверцу.
Парень неопределенно пожал плечами, что, очевидно, должно было означать — ну раз так, тогда дело другое!
Интересно, ему приходилось разъезжать с сатаной? Куликов улыбнулся собственным невеселым мыслям. Заметив добродушное настроение клиента, парень отреагировал скупой улыбкой. Определенно ему в эту ночь везло.
Ночной город продолжал жить по своим законам, и вообще, мир развлечений имел очень короткую память. Даже машины с мигалками и вой сирен воспринимались в этой обстановке как некая часть культурной программы.
Уже перед въездом на Таганскую площадь Куликов небрежно распорядился:
— Останови здесь, мне позвонить нужно.
— Знаю я вас, приходилось таких подвозить. Скажешь — позвонить, а сам через проходной двор улизнешь.
— Не беспокойся, братан, я не занимаюсь такими вещами, не мой стиль. Да и несолидно как-то! — очень серьезно заверил Куликов. — Я рассчитаюсь с тобой полностью, когда вернусь.
— Хорошо, я подожду.
— Ну уж будь добр, дождись, — усмехнулся Кулик и пошел к телефонной будке.
Трубку подняли после третьего гудка, и красивый звонкий голос сказал:
— Я вас слушаю… Говорите… Я вас не слышу.
Куликов наслаждался поющими интонациями. С таким сопрано не грешно петь со сцены Большого театра, а она, видите ли, обыкновенная домохозяйка. Теперь он знал, куда следует идти, возможно, это было единственное место во всей Москве, где его не ждут.
Возвращался Куликов почти с улыбкой. Теперь он знал, что делать. Это как в дремучем лесу: сначала со всех сторон обступает непроходимый бурелом, а потом понемногу чаща редеет, и ты выходишь к реке с надеждой на скорое освобождение из лесного плена.
— Поехали на Симоновский вал, — распорядился Куликов, ввалившись в салон, прочно вжившись в роль хозяина.
Парень недоверчиво посмотрел на клиента и, пряча раздражение, поинтересовался:
— А денег у тебя хватит?
Куликов внимательно взглянул на водителя, а потом заверил по-доброму:
— Ну что ты беспокоишься, я с тобой щедро расплачусь.
Парень только передернул плечом и плавно отпустил сцепление.
На углу Крутицкого переулка водитель притормозил. Стась Куликов порылся в карманах, вытащил камешек и проговорил:
— Я же обещал, что расплачусь с тобой по-царски?.. Вот возьми, денег у меня нет, но эта вещичка на пару тысяч баксов потянет. — И, заметив в глазах парня алчные искорки, добавил, чуть усмехнувшись: — Сдачи не надо.
Парень с немым удивлением посмотрел вслед уходящему клиенту, не догадываясь о том, что находился всего лишь на волосок от смерти.
Куликов уверенно вошел в дом.