Такая женщина станет вашим супругом на время заключения, вы обязаны будете ее слушаться. Это совсем не те романтические лесбийские игры, которые бывают на воле, законы там куда суровее. Ваш так называемый муж может избить вас за непослушание, унизить, ему это ничего не стоит, а сами вы все это должны стойко терпеть. Конечно, вы можете пожаловаться на нее начальнику колонии, какой-нибудь сорокапятилетней бабе, с которой брызжет сок, стоит притронуться к ней. Так вот, она непременно будет защищать вас и даже возьмет под свое покровительство, но за это вы должны будете ублажать ее, извините за интимную подробность, вашим чувствительным язычком. И в сущности, для вас практически ничего не изменится. Вы такой участи для себя хотите?
Птичка за окном уже давно улетела по каким-то своим делам. Небо заволокло серой плесенью. Все затихло в ожидании затяжного холодного дождя.
Крачковская повернулась и с вызовом спросила:
— Что вам от меня нужно?
— Немного, — положил Шевцов руки на стол. — Мы хотим знать, где находится Куликов.
Крачковская отвернулась и презрительно произнесла:
— Вы этого никогда не узнаете.
— Кажется, у вас к нему чувство? — Ольга продолжала молчать, только губы ее сжались еще сильнее. — А вам не будет жалко, если его убьют? Ну что ж, вы можете не отвечать, я вижу, что вы переживаете. Вам знаком этот человек? — вытащил Шевцов из стола фотографию.
Ольга с пренебрежением фыркнула.
— Первый раз вижу.
— Я так и думал. Впрочем, нет ничего удивительного. И вам совершенно неинтересно узнать, кто это?
Взгляд Крачковской сделался настороженным, она почувствовала какую-то игру, смысла которой пока не понимала.
— Ну хорошо, и кто же это?
— Убийца вашего жениха.
Крачковская держалась стойко, хотя видно было, что сотворена из того же самого материала, что и прочие женщины. Вот и глазки блеснули, уж не слезы ли намечаются?
— С чего вы взяли?
— У нас есть свои оперативные источники. Хочу сказать, что информация достоверная. Почему же вы меня не спрашиваете, отчего его хотят убрать? Или вы и без меня уверены, что у него предостаточно грешков, за которые его можно уничтожить?
Шевцов насмешливо смотрел на нее. Крачковская сделала вид, что не замечает его взгляда.
— Почему же его хотят убить?
— Отвечаю. Он убил вора в законе, а за такие вещи спрашивают очень серьезно.
— Если вы знаете все, почему не арестуете этого киллера?
— За что? — удивился Шевцов. — У нас нет против него никаких улик. А потом, он еще не убил вашего жениха.
Крачковская недовольно сморщилась:
— И вы решили дождаться, когда он его, наконец, убьет, чтобы потом сцапать обоих.
— А вы очень умная женщина! — рассмеялся Шевцов. — Именно это я и сделаю, если вы мне не поможете его поймать. Если он попадет ко мне, у него будет хотя бы шанс выжить, а так нет никакого. Вот вы предлагаете арестовать киллера. Но зачем? Это ровным счетом ничего не даст. Появится другой, который пожелает подстрелить Куликова. В этом случае нужно избавляться не от исполнителя, а от заказчика. Что в принципе невозможно! Его приговорил воровской сход, это не один человек, а организация. Так ты хочешь, чтобы он жил? — перешел Шевцов на «ты».
— Да.
— Тогда сдай нам его! Я не буду с тобой хитрить, Ольга. — Теперь перед ним сидела не роковая женщина, движением бровей способная вершить мужские судьбы, а обыкновенная девчонка, беспокоящаяся за жизнь своего возлюбленного. — Его положение действительно очень серьезно. Такие вещи не имеют сроков давности. Даже если я его арестую, я и то не могу дать тебе стопроцентной гарантии, что он останется в живых. Но у него появится хоть какая-то надежда. На зоне его убьют. У меня же есть возможность спрятать его, изменить фамилию. Думай побыстрее.