Я старался идти быстро, сохраняя дистанцию с толпой. Вскоре почувствовал, что выбиваюсь из сил, и стал искать автобусную остановку, намереваясь улизнуть под самым носом доброжелателей. Вдалеке показалась знакомая «девятка». Она не спеша свернула с Даниловской площади на Серпуховский вал и стала приближаться. Я вычислил примерное время нашей с ней встречи и бросился к остановке. Толпа вздрогнула, немного отпрянула назад, как бы для разгона, и затем устремилась вслед, выбрасывая на ходу всё лишнее: куртки, ноутбуки, фотографии
Я добежал до автобуса первым. Но как только открылись шторки входных дверей, на меня из салона посыпались новые добровольцы и доброжелатели. Наконец автобус настигла и бегущая толпа. Доброжелатели перемешались с добровольцами. Они что-то кричали, хлопали друг друга по плечам, знакомились, обменивались какими-то пустяками
Я выбрался из толпы и отбежал в сторону, не в силах более глядеть на возбуждённое человеческое месиво. Под шумок происходящего я побрёл домой, твёрдо решив наутро выбросить старый компьютер, заражённый вирусом человеческого взаимного возбуждения, и купить новенький, в котором никогда, до самой моей смерти не будет ни «Фейсбука», ни любопытных, как пираньи, одноклассников.
Никого слышите, никого! из тех, «в контактах» с которыми я не нуждаюсь.
Остров Крым
(Сумбурное эссе московского интеллигента)
Часть 1. «Не перегар, но дух авантюризма!» наскальная запись в основании пивной палатки (Крым, пос. Симеиз)
«Остров» Крым! Восхитительный фантом инакомыслия и пиратствующих путешественников, райская территория (идеал!) для земноводных наслаждений и проплаченного человеческого счастья
На модном слове «идеал» мажорная часть моих крымских впечатлений заканчивается, вернее, обрывается воспоминанием о встрече с российской туристической индустрией.
Увы, россиянин на отдыхе не только беззаботный, но и весьма бессовестный турист. Чтобы получить удовольствие согласно оплаченному в Москве прейскуранту, он должен непременно закрутить роман с девушкой неопределённого возраста, шикануть в ресторане под живую музыку и пару раз от души стебануться над какой-нибудь дамочкой в старомодном купальнике, скучающей на пляже. В конце XX века братья Стругацкие утверждали, что время выковывает из первобытного дикаря просвещённого человека-гуманиста. Ну-ну. Поезжайте, господа литераторы, в Крым и поглядите на поведение типичного российского humana viator[1]. Прогуляйтесь в сказочном Симеизе по центральной улице Советской и послушайте перистый шансон, рыдающий на каждом перекрёстке. Зуб даю: ваш чуткий литературный слух дрогнет, и вы тайком прольёте мутную слезу цвета нефильтрованной чачи над разбитой любовью!
Шутка? Какие уж тут шутки! Нормальное человеческое ухо, привыкшее к классической музыке, песням Александры Пахмутовой и простым общечеловеческим ценностям, вынести этот бритоголовый блатной мусор попросту не в силах.
* * *«Довольно негатива! воскликнет читатель, царственным жестом распахивая ящик Пандоры. Море! Вы не сказали ни слова о море». Море Оно действительно уравновешивает и смывает с души налёт тягостных раздумий. Говорят, время, проведённое в море, Бог вычитает из срока реальной жизни и возвращает человеку как подарок.
Когда-то молодые строители коммунизма успешно суммировали Советскую власть и электрификацию страны.
Почему бы ещё раз не обратиться к математике и не вычесть из великолепия Крыма человеческое присутствие? Вот было бы здорово: приезжаешь, к примеру, в Симеиз и никого!
«Да вы что! предвижу читательское возмущение. Человек достояние Крыма. Воронцовский дворец, Ливадия, Царская тропа, Ласточкино гнездо, Дом-музей Чехова в Ялте, Дом-музей Волошина в Коктебеле, Дом-музей Грина в Старом Крыме. Наконец, город-герой Севастополь, колыбель русской воинской славы!.. Вам мало?»
Вы совершенно правы. С восемнадцатого века (Крымский полуостров был присоединён к России в 1783 году) лучшие российские умы устремлялись в Тавриду. Оттого добрая половина крымчан философы, люди во всех отношениях необыкновенные.
Парень предлагает отдыхающим тэту и одновременно читает какую-то книгу. Спрашиваю:
Что читаете?
Он отвечает:
Гурджиева.
Гурджиева?!
Ну да, а что тут такого?
«Ничего себе», думаю, иду дальше. Подвыпивший, давно не чёсанный мужичок сидит и задумчиво смотрит в небо. Спрашиваю: