Когда-то уже довольно давно, в круглом 2000-м году я защитил в МГУ на философском факультете диссертацию по политологии2. Политология получилась случайно, только потому что я, выпускник инженерного космического и экономического факультетов МАИ (Московский авиационный институт) познакомился с Александром Сергеевичем Панариным, который возглавлял именно кафедру политологии. Был бы он социологом или культурологом я бы оттуда смотрел на цивилизацию и этим срезом модулировал бы свою диссертацию.
Поступление в аспирантуру и написание кандидатской стало хорошим поводом для общения с этим незаурядным человеком, ученым, ярким оратором и писателем3. А какие тосты он генерировал на банкете по случаю моей защиты! Однако, просто обобщить разные прочитанные книжки и статьи в диссертацию мне показалось слабым, и я задумался на тему того, что же делает политические государственные системы живыми? Это же живые образования, состоящие из живых клеточек людей, с их планами, мечтами, честолюбием и страхами. Что может показать нам куда двигаются эти системы к смерти или к жизни? Становятся ли они более сильными и живыми, или постепенно теряют силы и соки, медленно умирая? Поскольку сроки жизни государственных систем гораздо больше, чем жизни отдельных людей, часто в течение даже десятилетий сложно понять, к чему ведет та или иная политика вождей или политических партий. Что стоит за долгосрочными стратегическими планами или тактическими ходами и самое главное к чему на самом деле они могут привести? Бывает ли так, что решение сиюминутных тактических задач, выгодных конкретным людям или группам, приводит через шаг к гибели всего организма? Так болезнетворный микроб может убить большой организм, всего лишь добывая себе пропитание и размножаясь. Этот вопрос и размышления привели меня к мысли, что можно взять две теории развития технических систем и теорию биологической эволюции, одна про эволюцию сложных систем, другая про развитие жизни, и попробовать спроецировать критерии развития или увеличения количества жизни на системы политические. Например, рост разнообразия и сложности, свободное протекание информации, ненасильственный выбор, созидательное разрешение конфликтов, гуманизация сознания, исторический оптимизм, развитие науки и образования лишь некоторые критерии, указывающие на развитие системы и рост ее жизнеспособности. Они распределялись по трем блокам политическому пространству, достойным способам изменений и блоку жизнеспособности и устойчивости политической системы.
Развитие людей, организаций и целых государств часто идет через кризисы. Несмотря на неприятные ассоциации, кризисы имеют все шансы называться воротами в лучшее будущее, при условии, что мы умеем ими пользоваться. Это умение тоже признак зрелости. Расплакаться или всех расстрелять при появлении проблем это детсадовский уровень сознания, личного или государственного. Проблема не исчезает и научения не происходит. Она вернется еще и еще, и будет возвращаться до тех пор, пока мы не поймем, что шишка на лбу образовывается не от неправильно стоящего косяка, а от того, что мы все время не успеваем вовремя наклонить голову. Но спасительное умения относиться к кризисам, как к возможностям понять нечто важное и измениться вот дар Природы нам, гибким и подвижным как вода существам, способным приспосабливаться самим и менять окружающее пространство. В каждом кризисе, как к хорошо поставленном вопросе, всегда содержится зерно будущего состояния, которому надо лишь помочь прорасти. Более того, как гравитация указывает зерну направление роста, к солнцу вверх и корнями к воде вниз, так и неудобство кризиса показывает нам направление, в каком стоит думать над изменениями. Больные места становятся видны. Нездоровые отношения становятся невыносимы. Заскорузлые институты перестают отвечать требованиям времени. Все это маяки, указывающие путь. Надо лишь набраться смелости и пуститься в плавание.
Эта книга для тех, кто черпает кризисы полной ложкой. Кто переходит из одного кризиса в другой, и если они похожи, задумывается что я пропустил? Это книга для тех, кто старается осознавать себя, как развивающееся существо, кто хочет завтра быть сильнее и счастливее, чем вчера. Становясь старше, мы теряем часть физических возможностей. Например, быстро бегать или заниматься любовью сутками. Но теряя нечто, мы получаем взамен лучшее, если захотим. Мы начинаем понимать, что именно нам нужно, и теперь не надо быстро бежать в неправильном направлении. Мы ценим отношения, и теперь любовь это не только секс. Мы сами становимся больше, а для счастья нам нужно меньше, и это неплохо.