Ева, она разговаривает с акцентом, и потом, честно говоря, она очень похожа на еврейку. Риск слишком велик. Ее непременно схватят. А потом она выдаст меня
Но вы же не откажете нам в помощи? Панику в душе Евы сменил гнев. Мой отец много лет проработал у вас. Он был надежным, добрым.
Лоб месье Гужона сжался в гармошку, казалось, еще секунда, и он расплачется.
Ева, я хочу тебе помочь, но если обнаружится, что я занимался подделкой документов, тем более для польских евреев
Вас могут арестовать или даже казнить. Я знаю. Ева, подойдя к нему поближе, понизила голос. Месье Гужон, я знаю, о чем прошу вас. Но наш единственный шанс это выбраться в свободную зону. А потом я постараюсь придумать, как вернуться за отцом.
Я я не могу сделать того, о чем ты просишь. Он отвернулся. У меня есть жена и ребенок, я должен подумать о них и
Мой отец доверял вам. Он отдал последнее, что у нас было.
Месье Гужон глубоко вздохнул, но ничего не ответил.
Пожалуйста, месье. Она подождала, пока он посмотрит на нее. Я вас умоляю.
Он снова вздохнул:
Я дам тебе несколько бланков для удостоверений личности, Ева, и еще бланки разрешений на проезд. Это все, что я могу сделать. Ты всегда была хорошей художницей, я этого не забыл.
Вы вы хотите, чтобы я сама их подделала? Заполнить личную информацию: имя, место и дату рождения довольно просто, но как подделать все остальное?
Но вы же дали слово моему отцу, месье Гужон!
Он проигнорировал ее возмущение и продолжил едва слышным голосом.
Я постараюсь найти чернила такого же цвета, как и те, что используются на печатях. В шкафу, где хранятся канцелярские материалы, должны быть такие. Но тебе нельзя здесь оставаться. И если кто-нибудь узнает, что ты сделала, я скажу, что ничего не знал. Что ты украла документы.
Но начала было Ева, однако он прошмыгнул мимо нее и выскочил из кабинета. Она осталась одна, тяжело дыша и размышляя о том, что ей делать дальше. Продолжить стоять на своем и умолять о помощи? Она никогда не делала того, что предложил ей месье Гужон.
Несколько минут спустя он вернулся, держа в руках маленький конверт.
Вот. Здесь все необходимое. Используй как образец твои настоящие документы, возьми какие-нибудь старые фотографии и обрежь их, чтобы вклеить в свидетельства; ваши нынешние наверняка испорчены красными печатями. Я также вложил аннулированное разрешение на проезд, чтобы ты знала, как оно должно выглядеть. Вам с матерью они понадобятся, чтобы выехать в свободную зону. Еще здесь бланк свидетельства о натурализации для твоей матери, чтобы объяснить ее акцент, и бланк свидетельства о рождении для тебя. Их довольно просто будет заполнить.
Но я не знаю, как
Надо спрятать все это под пишущей машинкой, продолжил месье Гужон, прерывая ее возражения, затем взял чехол с машинкой, поставил к себе на стол и открыл. Осторожно вытащив машинку из чехла, он положил на дно конверт и степлер, поставил машинку сверху и закрыл чехол. И вручил его Еве. Когда будешь уходить, держись уверенно. Тебя не остановят, а если попытаются, делай вид, что тебя это страшно оскорбляет. Большинство солдат еще совсем мальчишки, они только притворяются грозными.
Она крепко сжала ручку чехла правой рукой.
Месье Гужон, я не умею подделывать документы! Это невозможно.
Больше я тебе ничем не могу помочь. Помнишь, что говорил тебе отец? Что Бог наградил тебя даром художника? Тебе выпал шанс этим даром воспользоваться.
В голове крутились тысячи вопросов, но с ее губ в конце концов слетел только один:
Но куда нам идти?
Он смерил ее бесконечно долгим взглядом.
От кузена моей жены я слышал о городе под названием Ориньон, он находится где-то в восьмидесяти километрах к югу от Виши, быстро проговорил он. Я слышал, что там дают приют детям, а потом переправляют их в Швейцарию. Возможно, и вам с матерью тоже помогут.
Ориньон? Она никогда не слышала этого названия. Неподалеку от Виши? Этот город-курорт ассоциировался теперь с марионеточным правительством премьер-министра Филиппа Петена и, без сомнения, кишел нацистами.
Ориньон крошечный городок в горах у подножия старых вулканов, он не имеет никакого стратегического значения. У немцев нет причин интересоваться им, а значит, это идеальное место для укрытия. Теперь ступай, Ева, и не возвращайся. Да хранит тебя Бог. Я сделал все, что мог. Он отвернулся так быстро, что у нее возникло ощущение, будто весь предыдущий диалог был лишь плодом ее воображения.