Сексуальный ты маньяк, улыбается она. Тащит руками меня к себе. Всматривается в лицо в розовой полутьме своими большими глазами.
Ну, могёшь. Можешь, она хлопает мне по попке ладонью, не очень попадает, скорее, по нижней части спины, но это никого из нас не смущает.
Как ты посмел? сажается она сверху мне на грудь.
Каюсь, подыгрываю ей.
Кто тебе разрешил так меня, саму невинность, тревожить?
Хотел как лучше.
За это, сексуальный разбойник, ты жестоко поплатишься
Я не хотел. Это инстинкты. Я не знал, изображаю раскаяние.
А это никого не волнует. Незнание не освобождает от ответственности.
Не надо! Я не хотел вас обидеть!
Это по барабану. Ты будешь жестоко наказан, отвечает Ева и хватает меня за уши.
Как же наказан?
Я вам отсосу, отвечает Ева и делает большие глаза.
Хотите? М-м-м? Ева встаёт на колени у меня между ног, груди красиво свисают, глядя сосками на простыню, и её рот понарошку всасывает в себя член. Отвечаю:
Да.
Давно не держала во рту горячего хуя, говорит. Усмехается. И берётся всерьёз.
Прекрасное накрывает нас
Мне становится как-то неловко. Наверно, права была одна психологиня, когда сказала, что у меня комплекс самозванца. Сосущая Ева восприняла меня, как крутого Дон Жуана, бретёра и ухаря, из-за чего я чувствовал комплекс вины, боясь обмануть её ожидания. А что, если потом она узнает, что я не крут? Едкая совестливая боль заставляет меня гладить обеими руками голову и волосы Евы, которая, чмокая, сосет член, вбирая в себя с удовольствием. Потом беру её тоже за уши, как она меня ещё недавно, и отрываю от члена.
Ну? недовольно откликается Ева. Всё равно же не отдамся, даже и не проси.
Нет-нет, вежливо возражаю. Я хочу другого, Ева. Ложитесь, пожалуйста, на спину.
Чего? недоверчиво говорит она. Чего вы хотите?
Продолжить то, что начал.
Что начал? с недоверчивой и злой улыбкой откликается. Меня не обманете. Знаете что? Дам коленом по яйцам в ответ на поползновения.
Обещаю вам абсолютно корректный и вежливый куннилингус. Точнее, продолжение начатого.
Наклоняюсь и целую её грудной сосок. Слюнявлю. Один, другой. Она накрывает меня ладонями, гладит волосы. Потом слегка отталкивает меня и молча откидывается на спину, раздвигая ноги.
Касаюсь губами её девичьих интимных губ, и чувствую вдруг, что Ева течёт. Лижу, по лицу стекает по щекам смазка, лишь мешает бретелька трусов, которая больно трётся о щеку.
Я сниму трусы? прошу. В них же нет смысла. Я и так вас исследовал полностью от и до, и касаюсь руками ануса. Ева, похоже, кивает.
Начинаю стягивать трусики, Ева помогает и отбрасывает. Снова припадаю к источнику вселенской мудрости. Клитор, влагалище и обратно. Девушка увлажняется всё сильнее. Поцелуй губы в губы. Почти как на свадьбе, только губы другие. Целую её осторожно, взасос. Потом сильнее и по-прежнему с тонким благоразумием. Сокровищница смыслов течёт родником познания. Я начинаю с аппетитом причмокивать. Глубокое погружение. Мне нравится ею чавкать, утопая всё глубже в чудной влаге.
Вау, вау, передразнила она хлюпающие звуки.
А? переспросил.
Хочется тебя взять за уши и затащить на себя.
А! я продолжил лизать со страстью, раз ей так нравится.
А-а-а! слегка застонала она. Иди ко мне. Иди в меня. У тебя есть презерватив?
Нет. А у тебя?
У меня тоже нет.
Что же делать?
Плохо. Что же ты, к нам в салон и без презерватива? Шучу. Но ладно, и она потянула меня на себя. Ничего, кончишь куда-нибудь мимо.
Доверяя высказанному предварительно Евой запрету, я и страшуся, и надеюсь. Как избавиться от вас, сдержанность, скованность, напряженность, о, где же ты, нормальная эрекция. Ева извивается, трогает себя за груди, призывно смотрит в глаза и нежно говорит: «Жду». Кто сказал, что только женщины любят ушами, приходит долгожданное великое стояние на Угре. Прилаживаюсь. Ввожу. Стыковка прошла успешно. Вхожу и выхожу из Евы. Но, но, но. Кончать не хочется. А как же без семяизвержения? Как будто за мной следит с высоты умерший папа. Или умершая мама. Я вдвигаюсь бивнем в розу прекрасной Евы, с признательностью за доверие, и никак не могу перестать рефлексировать, что же обо мне подумают Ева или другие видимые-невидимые женщины, с которыми я был, и которые словно бы нашу кровать с любопытством обступают с бокалами шампанского и с тихим неслышным шептанием и покиванием глав.