Гильдмастер улыбнулся еще шире:
Опасаетесь за свою жизнь? Это совершенно напрасно. Мы заключили договор с Маской и его чернорясниками, и нас устраивает такой порядок вещей.
Пренебрежение, с которым прозвучала ремарка относительно духовенства Благого, покоробила протектора.
Раз уж мне не о чем беспокоиться, Кеан положил на стол Гильдмастера письменный протокол алхимиков с наименованием яда. Что вы можете сказать об этом, господин?
Беркут, отозвался вакшами, притянув к себе листок. Мы, как и вы, не носим данных при рождении имен
Эта полная пренебрежения фраза заставила Кеана нахмуриться. Как смеет этот нелюдь, этот еретик, ровнять рыцарей Всеблагого с ними, серокожими нетопырями? Однако он сам пришел в их обитель, сам попросил о помощи, провоцировать конфликт у него не было никакого желания. Брови расслабились, лицо снова разгладилось, вернув прежнее спокойствие. Господин Беркут, казалось, не обратил на это внимание, взгляд его был прикован к бумаге.
Хм! наконец выдал он, подняв глаза. Очень интересно! Ночной Принц редкий яд. Могу сказать вам по секрету на черном рынке такой тоже не купишь, и он снова хищно улыбнулся.
Хотите сказать, его привезли откуда-то? спросил Кеан, склонившись над столом.
Беркут постучал пальцем по листу:
Мы часто используем яды и, уж поверьте, прекрасно знаем, что и где можно достать. Ночной Принц эффективный, но исключительно непрактичный способ убить кого-то. Он быстро теряет свои смертоносные свойства при неподобающем хранении, а жуки, из которых его готовят, обитают только на севере Золотого Ока и быстро дохнут в жарком климате полуострова, он почесал переносицу. Кем бы ни был ваш убийца, он не ищет легких путей, Беркут отодвинул листок. Скорей всего, он имеет основательные познания в алхимии
Почему вы так решили?
Сами подумайте, золотые глаза лукаво блеснули. Сколько времени требуется, чтобы преодолеть путь, скажем, из Айгарда в Ильфесу? Яд теряет свойства за день-два в зависимости от температуры и влажности, так что, скорей всего, его синтезировали уже в Ильфесе, незадолго до покушения.
Хм, задумчиво протянул протектор. Вы говорили про жуков Жуки должны быть живыми на момент изготовления?
Гильдмастер молча кивнул, а затем добавил:
Вижу, у вас появились какие-то соображения на этот счет.
Да, ответил Кеан. Не смею больше отнимать ваше время, господин Гильдмастер. Ваша помощь Протекторату неоценима.
Возвращайтесь, когда снова упретесь в тупик, любезно ответил Беркут. В конце концов, Гильдия и Протекторат старые друзья.
От слова «друзья» рыцаря покоробило, он выдавил кислую улыбку и поспешил вниз, уже без провожатого. У дверей протектор приметил свою палицу, небрежно прислоненную к косяку. Все словно кричало: «Выметайся». Ощутив внезапный приступ паники, Кеан оседлал жеребца и пустил его галопом из Некрополя, словно его гнала стая демонов, и последние лучи солнца огненными стрелами разрезали небеса за его спиной.
Когда гулкие шаги окованных сталью сапог затихли, лицо Беркута переменилось. Слетела маска светской любезности.
Канюк, позвал он.
Из темноты алькова материализовалась закутанная в плащ фигура.
Да, мастер.
Свяжись с агентами в Протекторате, пальцы Беркута сплелись под подбородком. Неважно как, но выудите информацию об этом Кеане и его расследовании.
Слушаюсь фигура растворилась в воздухе.
Мышка! позвал Гильдмастер, и из того же алькова выступил юноша, что сопровождал протектора.
Да, господин?
Ты станешь его тенью, распорядился узорчатый. Жду письменный доклад о каждом его шаге. Задание кропотливое и ответственное.
Да, мастер, отозвался паренек, отступив в густую темноту.
***
Асавин пробежал вниз по лестнице, чуть не столкнувшись с хозяйкой дома. Старушка проводила его взглядом, но не сказала ни слова: он уже внес предоплату за месяц, а то, что ночевал здесь не каждый день, не совсем ее дело. С виду он был приличным: хоть и недорогая, но опрятная одежда, вежливая улыбка, и другие жильцы никогда не жаловались на него. Воистину, господин Эльбрено был единственным добропорядочным постояльцем в ее доме.
Старушке было невдомек, что это была одна из его конспиративных квартир. В каждой из них Асавин жил не больше трех дней, а после получения хорошего барыша не больше суток. Всегда был риск, что темные делишки всплывут, что собутыльники очнутся и обратятся к серым плащам, да и мало ли, вдруг кто-то прознает, что он внезапно разжился деньгами, и пожелает отобрать честно заработанное? Однако Асавин не суетился, не скрывал лица и не срывался в кутеж. В общем, не делал ничего, чем мог бы привлечь излишнее внимание к своей персоне.