Но пока где-то в разгаре стычек звенели сабли, гремели выстрелы и матерились на разных языках, в саду у мельника гусары отдыхали. Кто дремал, кто бездумно пялился в облака, кто напрасно искал в сумке чистые носки, кто зашивал порванный доломан, кто кивер чистил или саблю точил. А молодой корнет сочинял под гитару песню:
Наш гусарский лихой эскадрон посетил на один только день
Город Малый Полупердон и деревню Большой Недобздень
Корнету передали бутылку, он лихо отхлебнул из горлышка, передал вино дальше и продолжил: -Словно сбывшийся сказочный сон никогда не забудут тот день Город Малый Полупердон и деревня Большой Недобздень
На том песня закончилась. Старый ротмистр одобрительно кивнул: -Молодец! и скупая мужская сопля скатилась ему на усы. Корнет тихонько перебирал гитарные струны. С глухим стуком опадали яблоки.
Кстати, гусары так быстро ворвались в Большой Недобздень, что девки подумали, будто отдались облаку пыли.
Красота-то какая! воскликнул раскинувшийся на траве командир эскадрона: -Не то что с ума сойти поэтом можно стать!
Гусары молча внимали красоте.
А у меня стих родился, -сообщил друзьям поручик: -Вот послушайте «Употребляйте маракуйю, она приносит пользу организму».
Поручик, где же рифма? удивился ротмистр.
И вы туда же? с укоризной глянул на него поручик: -Сначала провоцируете на рифму, а потом рассказываете всем, какой я пошляк-с!
От дома вновь донесся женский смех.
Экий вульванарий! мечтательно вздохнул корнет.
Поручик толкнул ротмистра в бок: -Помнишь, что недавно проделал наш юный друг?
Я вам дурак что ли, все в памяти держать? отмахнулся ротмистр.
Он же от дочки градоначальника выскочил голый в одном надкушенном презервативе!
А мне-то что? Я же не градоначальник!
Женский смех звучал все громче, призывнее.
Никто не смеется краше русских женщин! поднялся корнет, продолжая наигрывать на гитаре. К нему присоединилась парочка усатых сотоварищей с бутылкой.
Отставить! строго приказал командир. Потом уселся, прислонившись спиной к дереву, достал из кармана лист бумаги: -Дозвольте напомнить, господа, приказ по полку, написанный для вас по прибытии эскадрона в Ковно. Подчеркиваю специально для вас! Всем проснуться и слушать! Итак, читаю
(Сей реальный приказ бережно хранится в военном архиве. Я лишь слегка подредактировал текст ближе к современному русскому языку.)
«Приказ 372 по Суздальскому полку от 04 августа 1812 года. Город Ковно. По случаю назначенного сего числа у польского князя Сангушевского бала и приглашения на таковой офицеров вверенного мне гусарского эскадрона предписываю принять к руководству и непременному исполнению следующее. Прибыв на бал, осмотреть исправность своей амуниции, дабы не было видно сквозь прорехи в соблазнительных местах голое тело. Пришедши в покои не сморкаться на пол, а иметь для того целые платки. По стенам покоев похабных надписей не делать и членов человеческого тела не рисовать. Когда явятся польские женщины, вести себя как можно скромней: жопой к лицам дам не поворачиваться, при разговорах с красивыми шляхетками руки в карманах панталонов не держать и членов не наяривать. Во время танцев и контредансов ноги своим дамам, чтобы падали, не подставлять, на колени их не сажать и за задницу не щупать. В буфете допьяна не напиваться, по углам не блевать. Во время ужина за столом поганых слов не произносить и под столом соседним дамам членов в руки не совать. После ужина не выходить гадить на балкон, а отправляться для этого в отхожие места. При прощании делать дамам тройной поклон и вообще вести себя на время бала прилично, как подобает образованным русским офицерам. Подписал командир полка полковник Зарублев». Всем все ясно?
Гусары молча вспоминали тот недавний чудесный вечер, который прошел, уж так вышло, вопреки требованиям приказа. А назначенные взыскания сгорели в огне баталий.
Постепенно стих зазывный смех. Лишь где-то далеко лениво лаяла собака. Среди ветвей порхали бабочки. Солнышко пригревало, навевая дремоту. Идиллия.
Только недолгая. Прибежал сын мельника: -Скорее, скорее! Там французы!
Где? вскочил ротмистр.
На том берегу возле брода!
Командир эскадрона приподнялся на локте: -И что они делают?
Поят лошадей и умываются!
А много их? лениво поинтересовался поручик.