Дугой презренною согнулся
Он ласки понял вмиг значенье
Ещё с ребячьих малых лет:
Ведь за неё вознагражденье
Душе желаннейший привет!
А потому ласкался рьяно
Ко всем, кто сладкое дать мог
Вот убеждение и рано
К нему примчалось с всехто ног,
Что это выгодное дельце,
На этом можно всласть пожить,
Иметь упитанное тельце,
Скакать от радости в всю прыть!
А потому приём сей с блеском
Он применял уже тогда,
Когда с ребятками был в детском
Саду он в малые года,
Ведь всем известно, что телёнок,
Коль ласков, маток двух сосёт
Усвоил это он с пелёнок,
Сознанье крепло каждый год.
И также крепло в средней школе,
Потом попало в институт,
Где изощрённым было боле,
Вот потому и «уд.» дают
Его зачётной хилой книжке
За лебезение и лесть
Тут был он в хитреньком умишке:
Кто лесть несёт, тому и Честь.
А потому и был с дипломом,
Хотя иных и был отсев.
И вот работа! Но не с ломом.
В подхалимаже преуспев,
Руководящую он должность
Пронырно этим приобрёл.
Подхалимаж его, всё множась,
Давал зарплату, вкусный стол,
Навеселе жизнь, лучезарна!
Достатка миленький фасон,
Поклон начальству благодарно
Нижайше делал всёто он
Всё заводил мотор знакомства,
От них чтоб выгоду иметь.
То получалось очень просто,
Лесть всем приятна сроду ведь.
И так пред всеми преклонялся,
Фигура стала что крива,
И вид не стройного уж аса,
Внизу уж гдето голова,
Глядеть чтоб снизу на всех нужных,
Безмерно лесть свою неся,
Вон не жалея сил натужных,
Ведь в том была натура вся.
И вот уж он не разгибался,
Был подхалимный анкилоз,
Ведь к выпрямленью нет уж брасса,
Пред властью низких был лишь поз.
Так и застыл, как деревяшка,
Вон превратившися в дугу,
Но ей с того совсем не тяжко,
Собой являло ведь слугу,
Была для упряжи любезна,
Меж хомутом, оглоблей быв.
Вот снисхождения к ней бездна,
Хоть вид её отвратно крив.
Но лесть свою всё баловала
Отменным звоном бубенцов!
И, ясно, скромности, ох, мало,
То кредо льстивейших спецов.
И если вас везёт скотинка,
Над нею где дуга видна,
Подхалимажа это спинка,
Её профессия одна
Чтоб пред оглоблями кривиться,
В восторге быв от хомута,
Ведь лесть, для поля как пшеница,
Её всю жизнь в том маета
Она, как видите, живуча,
Искоренение молчит,
Вот выгод ей всегда и куча,
С того ядрёный вечно вид.
Лопух
А вот юнец милЛопушок!
Он в жизнь направил свой шажок
А вкруг такое буйство дел!
Что он всем сразу захотел
Со всей душою овладеть,
Квалифицированным впредь
Быть, чтоб работать от души,
Слыть знаменитым, не в глуши.
Развесил ушилопухи,
Внимать чтоб были не глухи,
И ищет выгоднее где
В разнообразнейшей среде
Дел уйму по сердцу найти,
Чтоб с ними счастливо идти,
Себя в них асом показать,
Была чтоб Славы благодать!
Чтоб он в её сиянье был,
Не угасал любви бы пыл,
А лишь усиливался жар,
Не испарился чтоб, как пар
Лопух в мечтах сих был удал,
Он весь в них занял пьедестал,
Влез важно в бюстовый гранит,
В сетях, в эфире знаменит,
Сидел, пыхтел, как депутат,
Сим положеньем страшно рад!
Звучала ода в честь его
Да с громогласия всего!
Вот так мечтал, всё время рос
А тут увидел прелесть Роз:
Какая дивная краса!
Ах, ароматов чудеса
Ах, как они, я стать хочу!
Мне это, верно, по плечу,
Вон губы выпятил вперёд,
Дух извлекать заставил рот,
Мол, это чудный аромат,
Вдыхай же каждый, сердцем рад,
Развесил листья «лепестки»,
В них красок жухлых нет тоски,
А всёто радужный лишь цвет,
Сердечный будто бы привет!
Что, мол, приятен испокон,
Что в Лопуха был всяк влюблён
Ну как, освоил дело Роз?
Он задал мамочке вопрос,
Уж возгордиться захотел,
Вот мастер сталде Роз всех дел!
Но мамы слышит он ответ:
Ты что, сыночек?! Нет же, нет,
На Розу вовсе не похож,
Ты листьяуши свесил сплошь,
Не лепестки они совсем.
Вот потому красой и нем.
Не пыжься ты во весь свой дух,
Не Роза ты, а лишь Лопух.
Вот и живи всю жизнь лишь им
И будь в сём образе любим.
Ну нет! Я вижу Василька.
Как он быть, тяга высока!
Чарует всех голубизной
Причёски, миленькой такой,
Что взор отрадно веселит,
Так всех его пленяет вид,
Улыбку что рождает он
В него вот каждый и влюблён!
Смотри, сейчас я зацвету,
Явлю, как он, свою красу.
И точно, пыжась вдрызг, зацвёл,
Головок массою тяжёл,
Но коротки, ох лепестки
Зато восстали коготки,
Из них был каждый, будто крюк,
Цеплялся цепко в всехто вкруг,
Коль те касались невзначай
Ну, мать, меня ты величай,
На Василька ведь стал похож,
Красив и статен, всем пригож,
Вот любодорого смотреть
И любоваться жизнь всю впредь!
Ой, что ты, что ты, милсынок!
Разлопушиться ты лишь смог,
К тому же, все тебя клянут,
Что ты цеплянием к ним крут,
Что из волос тебя тянуть,
Ох, тяжко, больно не чутьчуть,
Да с волосами иногда
Вот потому им всем беда.
Вот потому тебя клянут
По многомножеству минут
Бросают, вон раздражены!
Ты не искупишь ввек вины.
Нетнет! Как был, так есть Лопух,
Не Василька с того и дух,
К тебе опасливый лишь взгляд,
Тебя коснуться всяк не рад.
Тогда Ромашкой стать хочу!
Мне это, верю, по плечу.
На мне гадать тогда начнут,
Любви ли будет им уют,
Иль нелюбимыми ввек быть,
Смиривши чувств любовных прыть,
А может, все впадут вон в смех,
Ведь так доставлю им потех
Спешите быстренько гадать,
Вам в этом будет благодать,
В соцветьях есть ведь лепестки,
Сомнений слабыми тиски
Враз станут, истину ведь дам,
Спеши, невесточка, мадам,
Искомый выдам я итог,
А у твоих ли будет ног
Тебе понравившийся друг
Во счастье сердца милых мук
Внутри бушующей груди?
Ко мне, милкрали, подходи!
Но те, как будто от огня,
Отдёрнув ручки и кляня,
Спешат испуганно вон прочь,
Крича: «Ах, нас ты не морочь,
Ты цепкий очень и колюч,
Для тела нежного ты злюч!
Тебе Ромашкой ввек не быть».
Вон убежали в всюто прыть!
Остался вон он одинок,
Ромашкой стать так и не смог,
Ушамилистьями тряся
Затея кончилась вот вся.
Ещё он многими хотел
Вдруг стать немедля, в этом смел!
Фиаско снова лишь терпел,
Не приобретши всех их тел
Ведь ген способностей ввек спал,
Вот и возможностями мал,
Развеся ушилопухи
Вот и потуги все плохи.
Не может всеми чтото стать,
Не их краса и запах, стать,
А был Лопух как, им и есть.
С того к нему не мчится Честь,
С того и всех несётся смех:
Да ты ваятель нам потех,
Ой да умора из умор!
Лишь веселить с того нас скор.
Сего не делайка, очнись,
Ты не осилишь нашу высь,
Быть в изумительности кущ
Всех наших дивных ты не сущ.
Всей нашей прелести вовек
В тебе отсутствует побег,
На то способностей ведь нет,
Ума отсутствует рассвет.
А потому, как ты не тщись,
Ты не осилишь сходства высь,
Хоть на стремленье сядь верхом.
Тебе быть вечно Лопухом,
Как велико задор ни пыжь,
Ввек Лопухом ты будешь лишь.
В нас обаянья благодать!
Тебе же вечно прозябать.