Вероника села в автомобиль и захлопнула дверь. Голубоглазый парень повернулся к ухажёру.
Я не понял: что это сейчас было? Угроза в его голосе проскальзывала ощутимо.
Притухни, малявка. Это не твоё дело. Не лезь во взрослые дела, а то я ведь не твой отец могу и холку намылить. Мало не покажется.
Ух-х-х протянул Влад насмешливо и решительно шагнул к мужчине вплотную. Стало очевидно, что парень выше ухажёра Вероники на полголовы. Значит, так, Милесский: слушай меня внимательно. Если хоть один волос с головы моей сестры если хоть пальцем если хоть как-то её обидишь убью. Клянусь.
Александр удивился такой радикальной угрозе. Тут парень чуть отступил назад от сероглазого мужчины, и человек увидел, каким взглядом он смотрит на ухажёра сестры. По спине Александра пробежал холодок. Взгляд голубых глаз выражал именно то, что парень произнёс вслух. Он действительно убьёт.
Усёк? сквозь зубы бросил брюнет. Держись от Виринеи, как можно дальше. Я не позволю всяким уродам вроде тебя доставать мою сестру. Она сама будет решать, с кем ей ехать. Надеюсь, это понятно?
Вот как? тихо проговорил Алан. Сама? Кажется, только что ты не дал ей решить самой.
Разве? пропел парень. Она, кажется, села в мою машину. И это её выбор, если ты не понял. Всего хорошего, Милесский!
Стремительно развернувшись, Влад быстро прошёл к автомобилю и сел внутрь. Александр не сводил с него глаз и видел, как, пристёгиваясь, красавчик беззаботно болтает с Вероникой и даже улыбается. А ведь мгновение назад он был совсем другим человеком: агрессивным и опасным.
Чёрный автомобиль резво укатил прочь. Александр недоумённо глядел ему вслед. Ну и сцена сейчас произошла! Прелюбопытная.
Малявкой, кстати, сероглазый брюнета звал зря. Кажется, Вероника как-то говорила, что Владу 19 лет, а сейчас, должно быть, уже двадцать, но на эти двадцать он не выглядел. Для двадцатилетнего парня голубоглазый красавчик был слишком развит физически и тянул, скорее, на все двадцать пять. Так что с виду между мужчинами разница в возрасте невелика.
Алан тяжело выдохнул и обернулся к Александру.
Трудно иметь дело с её родственниками? догадался о мыслях ухажёра водитель «Скорой».
Не то слово, грустно признался сероглазый. Они ей шагу свободно сделать не дают. Я им, видите ли, не нравлюсь, а, как она ко мне относится, им неинтересно.
Ну неудивительно, что её так берегут: девушка настоящая красавица, да и человек хороший. Она достойна самого-самого. Их можно понять.
А меня?
Тоже можно, кивнул Александр. Но, чтобы получить её, надо стать этим «самым-самым». Или влюбить её в себя так сильно, чтобы родственникам пришлось с тобой смириться. Сочувствую тебе, конечно.
Она уже взрослая, а её опекают, как семнадцатилетнюю! возмутился Алан.
Из любви. Из любви, повторил мужчина и направился к зданию. Он не слишком сочувствовал ухажёру: что бы тот ни говорил, а Александру не казалось, что он нравится Веронике. Скорее, наоборот.
7 августа, четверг
Виктор, оборотень
Заседание Собрания должно было начаться через полчаса, а в зале уже толпился народ. Секретарь Виктора Воронова бегал туда-сюда, отправлял мелких служащих с поручениями и звонил по телефону. Виктор и его напарник Иван стояли у распахнутых дверей по стойке смирно, изумлённо наблюдая за всей этой суматохой.
Среди присутствующих в помещении людей членов Собрания насчитывалось не больше семи: Серебренников, Субботин, Милесский, Власенко и ещё кое-кто. Пару минут назад пришли Арсений и его группа, Павел Шевцов, Вероника Левицкая и Денис Воронов. Судя по бормотанию секретаря Воронова, ждали теперь только Владислава, которого никто не мог найти.
Приблизительно через минуту оборотни-часовые заметили парня в конце коридора. С недовольным выражением на лице он быстро приближался к дверям зала заседаний. Не взглянув на часовых, красавчик вошёл внутрь.
Меня искали?
Да, сынок, послышался мягкий голос Виктора Павловича, заходи. Нужно поговорить.
Георгий, секретарь главы Лагеря, шепнул Виктору и Ивану, чтобы закрыли двери и встали внутри зала. Выполнив приказ, мужчины оказались лицом к центру зала, где стоял Владислав. Виктор Павлович поднялся со своего царского кресла из красного дерева с мягкими сидением и спинкой, обтянутыми тяжёлой бордовой тканью.