Однако не веет из будущего даже дымком родового костра
Он не мирится с этим «будет»
Но он же смирился с тем «было», когда не было на Камне-Шаре ни его самого, ни даже ни единого таракана
Тоску в своей груди он так и назвал: тоской.
Лишь нет тоски в бесконечном Блеске.
Так как именно оттуда прилетел вестник-лёд.
И потому нет тоски, кроме как в его груди, по всему Камню.
А есть Дыхание и возрождение и убережение этого Дыхания!
Оно есть!
И он назвал его душой.
И назвал это своё восклицание, которое единственное в нём постоянно, восклицанием.
И вот он ощутил во времени и в пространстве того «будет» множество каких-то пещер каменных же но стоящих тесно одна к другой и высоко одна на одной
Ощутил ёмкость и запах отдельной угловатой такой пещеры и белизну и мягкость ложа ощутил тело и запах самки такой же нагой и доступной которая среди множества этих сот-пещер и среди целого их огромного нагорья в этой своей благоуханной пещерке-норе совершенно одна без родичей без единого самца без единого хоть чьего-то потомка и вся в здоровых и злых слезах
3
Я сейчас в походе.
Опять, опять!..
В новом походе.
В далёком.
Всё сам! И обо всём!..
Или в новом плаванье.
В дальнем.
А что в новом полёте так это само собой. Точнее в улетании. В утрате веса довлеющей значительности видимого тела Уж так совершенно верно.
Я в походе по зову, конечно, Пространства.
Что же ещё меня смогло бы позвать
И в движении к этому самому Пространству.
В движении теперь уже раз позван и вышел обречённом и неумолимом.
К некой области в Пространстве.
Где я ещё не был. Так как о ней даже и не знал.
Разумом.
Значит, разве что духом.
В этой области, вернее, теперь уж и оглядываюсь
Хочется и в ней сделаться, так сказать, домашним.
Хочется, чтоб и она сделалась моим домом.
Эта область ещё одна комната в доме Истины.
Лишь в её стенах покой.
И вот обхожу, обживаюсь
И без похода никак.
Потому что Пространство меня и не спросило!
Я всегда в походе.
Теперь же что.
А как всё по-настоящему? На самом деле, реально, действительно, в натуре
Как всё и Всё окончательно подлинно!
Часть вторая
1
Грезится мне с недавнего времени первобытный человек!
Тот доисторический.
И что же?..
Но он ведь такой же, как я!
Просто у него нет не то что мобильника, но даже бумаги и пера нету даже и самой азбуки, хоть какой-то бы письменности
Никак, то есть, он свои мысли и чувства искусственно не зафиксировал и вот потом, много потом и был обозван до-историческим.
Но он же такой, как и я.
Притом был таким, как я, без единой буквы и цифры! целые сотни тысяч лет
Сотни тысяч лет!
Думал. Чувствовал. Радовался. Горевал.
Куда же девались все его эти усилия?!..
Без пера и бумаги которым всего-то несколько тысяч
И как он без каких-либо средств общался?..
Со своими современниками.
Точно такой же и с точно такими же, как и я!
Тем более когда расселился-разлучился по всей планете.
А как общался между поколениями?..
И поэтому теперь я всё о нём и о нём: о первом, о бывшим первым!
Что там в каком-то космосе?.. Даже на самой Планете!
Какая разница, когда была мысль.
Самая даже простая мысль.
Или сегодня. Или вчера. Или в каком-то определённом исчисленном тысячелетии и веке. Или сотни тысяч, не подсчитанных никем и никак, лет тому назад.
Мыслящий, всегда же мыслящий.
И не может мыслить ни о чём, прежде всего, ином как только о том, что он мыслит и, значит, мыслящий
И о том не может в понятной ситуации-эпохе мыслить, что до него, мыслящего, таковых вообще не было!..
И, далее, что он обитает на некой тверди которая пребывает в некой прозрачной зыбкости
И что, наконец, всё это по воле какой-то властной и заповедной
И что, в конце концов, и само-то его мышление величественно и загадочно!
Только об этом и только эта мысль действительно Мысль.
Все другие усилия мыслеподобные мозга суть бред: сонный или больной, или самоуспокоительный
2
С чего же, собственно, эта моя новая страда
А нашёл в очередной новейшей научно-популярной статье любимое, между прочим, моё чтение! совершенно не знакомый мне термин точнее сказать абсолютно небывалую идею, то есть самую что ни на есть новаторскую, прогрессивную, то самое последнее слово науки