В нашем же повествовании этот подвал с его лестницей станет частью декорации страшного спектакля, задуманного неизвестным злодеем. А пока Впереди весёлое Рождество!
Год 1955, январь
Дубовик сидел в своем кабинете. Повернувшись вполоборота, он с интересом разглядывал картину в тяжелой резной раме, стоящую на стульях у стены напротив окна.
Над головой подполковника висел лишь один портрет самого главного чекиста страны, поэтому появление странной картины в кабинете без его ведома, вызвало у него удивление и раздражение, но, по своей обычной привычке, он осмотрел полотно более внимательно, прочитал подпись автора внизу на правой стороне и задумался.
Дверь тихо скрипнула, и в проеме показалось голова Тамары Тумановой, замполита Управления.
Андрей, к тебе можно?
Тамара? Заходи! Дубовик приветственно кивнул Тумановой и рукой показал на стул у приставного стола.
Занят созерцанием художественного произведения? улыбаясь, спросила Тамара, присаживаясь к столу.
Ты, кстати, не можешь мне сказать, как это появилось в моем кабинете в мое отсутствие? наконец, повернувшись к ней, спросил Дубовик.
У нас теперь у всех есть нечто подобное: Степаныч всем разнес, нашел в подвале целую художественную галерею. Ерохин сказал, что ты сам решишь, куда её повесить. Он и занес к тебе.
Ну, то, что ей здесь не место это не обсуждаемо, Ерохину за это выговор, а вот содержание самой картины вызывает у меня кое-какие вопросы подполковник опять бросил взгляд в сторону яркого полотна. Весьма интересная вещь Загадочная Таинственная
Слушай, Андрей, что ты там опять увидел? Очередное убийство? с иронией спросила Туманова. Притягивает же тебя к подобным вещам, как магнитом! И хочется тебе мозги об это ломать? И рассуждать тут не о чем! Мещанство и не более!
Напрасно иронизируешь, спокойно ответил Дубовик. Рассуждения зарядка для ума. А насчет убийства Ты посмотри на подпись внизу картины.
Знаешь, товарищ подполковник, порой мне кажется, что если в нашей стране не останется ни одного преступника, ты сам лично начнешь их лепить! Чего тебе спокойно не живется? Ну, что ты там увидел? она укоризненно посмотрела на Дубовика. Верно говорит наш генерал: тебя надо пережить, как наводнение или ураган закрыть глаза, стиснуть зубы и молча ждать, когда всё закончится!
Услышав эти слова, Дубовик расхохотался:
Ну, вот видишь, генерал понимает, а ты не желаешь!.. А ещё другом называешься! Лучше посмотри, чья фамилия там стоит!
Он вышел из-за стола и, обняв Туманову за плечи, насильно подвел к картине.
Она, обреченно вздохнув, сказала:
Ну, куда от тебя денешься? И как твоя молодая жена тебя терпит?
Она не терпит, она меня любит! Как, впрочем, и я её! улыбаясь, заявил Дубовик.
О, уж про вашу любовь по всему управлению ходят разговоры! С этим не поспоришь! Ладно, что тут нацарапано? она наклонилась к нижнему краю полотна и попыталась прочесть имя автора: Слушай, что-то я не очень разберу «А», «гл» «Аглая», дальше непонятно Можешь сам сказать, или обязательно мне самой с этим разбираться?
Подпись гласит: «Аглая Лыткина, 1910 год». Улавливаешь?
И что? Это твоя родственница? опять усмехнулась Туманова, но Дубовик не обратил никакого внимания на её иронию, лишь, улыбнувшись, сказал, что историю своего города надо знать!
Ты мне лучше скажи, чей это дом, в котором расположено наше Управление? он взял её за локоть и подвел назад к столу: Садись, поговорим
Зачем это тебе? удивилась она, а потом махнула рукой: И чего я спрашиваю? Трудно с тобой, подполковник она вздохнула. Князей Уборевичей это дом, и думаю, что ты об этом знаешь не хуже меня!.. Хитрец!.. Ну, может быть, скажешь, что тебя так заинтересовало в этой картине?
Позже, Тамарочка, позже!.. Я и сам пока до конца не могу понять, что в ней не так Но фамилии эти мне, несмотря на твою иронию, кое о чем говорят!.. Постараюсь разобраться. А сейчас перейдем к делам насущным.
Туманова возмущенно фыркнула:
Как же ты любишь заинтриговать!..
Год 1910, декабрь
В вечер перед сочельником, когда уже весь дом Лыткиных после грандиозной уборки дышал чистотой и свежестью, наполняя комнаты благоуханием цветов в жардиньерках, запахом лампадок под образами и теплом жарко протопленных печей, вся детвора вместе с нянькой во главе с самой Домной Кузьминишной, собралась в гостиной за огромным овальным столом. Младшие дети под руководством старшей дочери Дарьи склеивали из цветной бумаги ёлочные цепи и фонари. Матушка с нянькой упаковывали подарки для прислуги, обсуждая, кому и что вложить в коробочку, чтобы никого не обидеть. Домна Кузьминишна при этом добавляла кому пятачок, кому и гривенник. Свою прислугу купчиха Лыткина хоть и держала в строгости, но никогда не порола и не наказывала, а в праздники, особенно в Рождество и Пасху, в меру баловала.