Ну, а отдельные люди в смете «усовершенствования всеобщего нынешнего мироздания», как некие те отдельные самостоятельно мыслящие индивидуумы вовсе-то, никак далее совсем этак нисколько не значились.
Ведь нет их (в качестве каких-либо отдельных разумных существ) на всем белом свете
Вот чего пишет обо всем этом Федор Михайлович Достоевский в его великой книге «Преступление и наказание»:
«Началось с воззрения социалистов. Известно воззрение: преступление есть протест против ненормальности социального устройства и только, и ничего больше, и никаких причин больше не допускается, и ничего!..
Вот и соврал! крикнул Порфирий Петрович. Он видимо оживлялся и поминутно смеялся, смотря на Разумихина, чем еще более поджигал его.
Н-ничего не допускается! с жаром перебил Разумихин, не вру!.. Я тебе книжки ихние покажу: все у них потому, что "среда заела", и ничего больше! Любимая фраза! Отсюда прямо, что если общество устроить нормально, то разом и все преступления исчезнут, так как не для чего будет протестовать, и все в один миг станут праведными. Натура не берется в расчет, натура изгоняется, натуры не полагается! У них не человечество, развившись историческим, живым путем до конца, само собою обратится, наконец, в нормальное общество, а, напротив, социальная система, выйдя из какой-нибудь математической головы, тотчас же и устроит все человечество и в один миг сделает его же праведным и безгрешным, раньше всякого живого процесса, без всякого исторического и живого пути! Оттого-то они так инстинктивно и не любят историю: "безобразия одни в ней да глупости" и все одною только глупостью объясняется! Оттого так и не любят живого процесса жизни: не надо живой души! Живая душа жизни потребует, живая душа не послушается механики, живая душа подозрительна, живая душа ретроградна! А тут хоть и мертвечинкой припахивает, из каучука сделать можно, зато не живая, зато без воли, зато рабская, не взбунтуется! И выходит в результате, что все на одну только кладку кирпичиков да на расположение коридоров и комнат в фаланстере свели!
Фаланстера-то и готова, да натура-то у вас для фаланстеры еще не готова, жизни хочет, жизненного процесса еще не завершила, рано на кладбище! С одной логикой нельзя через натуру перескочить! Логика предугадает три случая, а их миллион! Отрезать весь миллион и все на один вопрос о комфорте свести! Самое легкое разрешение задачи! Соблазнительно ясно, и думать не надо! Главное думать не надо! Вся жизненная тайна на двух печатных листках умещается!»
И эта та буквально все на этом свете совсем уж бесспорно и бесслезно умертвляющая целесообразность и есть то самое до чего еще исключительно всесильное порождение западноевропейской цивилизации, но все же во всей своей полноте применение данного глобального мировоззрения имело место разве что в одних лишь ее колониальных владениях.
Однако Россия чем вот она не западноевропейская колония, только и надо было ее сколь бескомпромиссно и яростно как бы между делом расчленить на всевозможные самые отдельные ее составляющие части, ну, а затем почему бы и не колонизировать?
И вот он всему тому изумительно яркий пример, изысканный автором посреди слов, сказанных весьма уж ярым идеалистом из числа наиболее так отчаянных декабристов
Святослав Рыбас, «Похищение генерала Кутепова»:
«Николай Трубецкой, словно заглядывая в наше "демократическое" время, написал: "Будущая Россия колониальная страна, подобная Индии, Марокко или Египту". Правда, тут же добавил: "Азиатская ориентация становится единственно возможной для настоящего русского националиста"».
А между тем все те строго же сверкавшие очечками своих пенсне немецкие инженеры, что довольно-таки многие русские железные дороги в том еще позапрошлом веке весьма ведь деятельно и активно некогда с явным вот умом понастроили
И дело-то ясное, обильно проливая свой интеллектуальный пот, не в самых легких топографических условиях (вдали от фатерлянда) сооружая железнодорожное полотно они, небось, как пить дать, весьма благонравно заглядывались на широчайшие российские просторы, причем именно как на свою в некоем том последующем времени явственно грядущую германскую вотчину.
Эти планы совсем уж и близко не то чтобы у всех их имелись, и лишь у некоторых из европейских правителей они и вправду могли вызывать в душе действительно так более чем весьма значимый ответный отклик.