Несколько лет Пушкин жил, занимаясь литературной деятельностью. Вопрос о государственной службе возник у Пушкина уже после женитьбы, в 1831 г. Он хотел заниматься историческими исследованиями и понимал, что для этого полезно иметь статус государственного служащего. В июле 1831 г. он обратился с письмом к А. Х. Бенкендорфу с просьбой о разрешении работать в архивах для написания истории Петра Великого. При этом он отметил, что его чин (коллежского секретаря)«представляет препятствие на поприще службы». По его словам, хотя ему «следовали за выслугу лет еще два чина, т. е. титулярного и коллежского асессора; но бывшие мои начальники забывали о моем представлении». Он осторожно спрашивает: «Не знаю, можно ли мне будет получить то, что мне следовало» [84]. О причине такой забывчивости начальников Пушкин благоразумно умолчал.
О письме Пушкина было доложено Николаю I, и тот «велел принять его в Иностранную коллегию, с дозволением рыться в старых архивах»[85]. Пушкин был доволен. 22 июля 1831 г. в письме Плетневу он сообщил: «царь взял меня в службу но не в канцелярскую; или придворную, или военную нет, он дал мне жалование, открыл мне архивы, с тем, чтоб я рылся там, и ничего не делал. Это очень мило с его стороны, не правда ли?»[86] Конечно, «рыться в архивах» вовсе не означало «ничего не делать», но по сравнению с другими видами службы такое занятие, действительно, предоставляло немалые привилегии.
Все же Пушкин рано радовался. Принятие решения, даже императором, не означает немедленного решения всех административных проблем. Дальше началась переписка, связанная с определением статуса Пушкина. Сначала Бенкендорф уведомляет Нессельроде о решении государя принять Пушкина на службу и просит назначить Пушкину жалованье[87]. Это письмо датировано 23 июля 1831 г. Понятно, что при негативном отношении Нессельроде к Пушкину он не торопился и только 14 ноября 1831 г. обратился к Николаю I с вопросом о чине Пушкина[88]. Государь распорядился определить Пушкина прежним чином[89].
Эта дата 14 ноября 1831 г. стала считаться началом второго этапа государственной службы Пушкина. Поначалу ему был возвращен чин коллежского секретаря, но уже 3 декабря Нессельроде напомнил Николаю I о том, что при решении о принятии Пушкина на службу император отложил производство в следующий чин до 6 декабря, и испросил соизволения о пожаловании Пушкину чина титулярного советника[90]. Соизволение государя последовало, и ход событий ускорился. Уже 4 декабря было издано определение о принятии Пушкина на службу[91], а 6 декабря ему был пожалован новый чин. Пушкин стал титулярным советником[92].
С момента окончания Лицея прошло 14 лет, и Пушкин только теперь получил чин, который присваивался тем из его однокашников, кто имел более высокую успеваемость. Но, во всяком случае, он вернулся на государственную службу. Более того, с него уже в январе 1832 г. сразу взяли некоторую плату на пенсионное обеспечение (50 руб.), за получение чина (2 руб. 1 коп.), за гербовую бумагу (12 руб.), за напечатание патента (1 руб. 25 коп.), за пергамент (2 руб. 50 коп.), и, что особенно впечатляет 4 руб. 50 коп. за приложение государственной печати и за воск. Всего 72 руб. 26 коп.[93] При этом Пушкин дал обязательство не принадлежать к масонским ложам и тайным обществам[94].
Все складывалось хорошо, все необходимые комиссии Пушкин оплатил, оставался неясным только один вопрос когда и где он может получать жалованье. Размер жалованья ему также не был известен, даже приблизительно. В октябре 1831 г. Пушкин писал Нащокину: «В Москве говорят, что я получаю 10000 жалованья, но я покаместь не вижу ни полушки; если буду получать и 4000, так и то слава богу»[95]. На самом деле величина жалованья вообще еще не была определена[96]. Пушкин терпеливо ждал январская треть была пропущена, но, когда наступило время майской трети, он решил напомнить о себе.
3 мая 1832 г. Пушкин обратился к Бенкендорфу с вопросом откуда и с какого дня ему следует получать жалованье [97]. Заметим, что Пушкин даже не спрашивал, сколько ему будут платить. Административная переписка началась. 10 мая Бенкендорф пишет письмо Нессельроде с просьбой назначить Пушкину жалованье[98]. 14 июня Нессельроде в ответном письме спрашивает «в каком количестве прилично было бы определить жалованье сему чиновнику»[99]. 20 июня Бенкендорф отвечает можно назначить 5 тыс. руб.[100] Нессельроде, опытный чиновник, не захотел брать на себя ответственность и принимать самостоятельное решение о жалованье такому человеку, как Пушкин. Он полагал, что стоило подстраховаться, и 4 июля обратился к Николаю I с всеподданнейшим рапортом, в котором проинформировал императора о мнении Бенкендорфа положить Пушкину жалование в 5 тыс. руб. Николай I повелел «требовать из Государственного Казначейства с 14 Ноября 1831 г. по пяти тысяч в год на известное Его Императорскому Величеству употребление»[101].